(не)жена для бандита
Шрифт:
В момент, когда Наташа вздохнула, дрожа, в моих руках, отвечая на поцелуй, и я почувствовал, что могу, наконец, снять с короткого поводка своих темных псов ночи, вкусив все блага, которые только могут быть в этом райском месте…
Все испортил звонок телефона, с которым я не расставался.
Дамир Рустамович звонил на сотовый, заведенный для специальных звонков, игнорировать которые нельзя даже при смерти. Да такого и не было никогда, я всегда был на связи, и этим номером телефона он пользовался крайне, крайне редко.
Не желая расставаться,
— Да кто это… — отрываясь от моих жадных губ, вдыхая воздух распухшими губами, прошептала Наташа. — Выключи…Черррт…
Одной рукой прижимая ее гибкое тело к себе, другой достал из кармана брюк сотовый телефон и бросил взгляд на экран. Так и есть. Дядя. Крестный, мать его, отец.
Я замешкался на секунду, но это промедление она уловила. Положила свою голову мне на вздымающуюся от сбившегося дыхания грудь чтобы дать мне возможность принять решение.
Черрт.
— Да? — не выдержал я. Если Дамир Рустамович звонит так долго, дело — швах.
Наташа в моих руках напряглась. Она слышала голос, стояла так близко, будто став одним целым со мной, и потому ей было понятно все, что доносится из трубки.
— Амир, мальчик мой, — дядя не стал спрашивать ничего, чтобы не тратить время, а сразу перешел к делу. — Перешлю контакты, фото одного человечка…Его нужно убрать до завтра…
Наташа резко напряглась в моих руках, и я снова пожалел, что ответил на звонок сразу, и вообще — ответил на звонок. Оперевшись о мою грудь обеими ладонями, она оттолкнула меня и тут же опустила голову, пряча глаза.
— До завтра, — хмыкнула трубка басовито. — До завтра, мой мальчик…
Черрт.
— Нат… — я сделал шаг к ней навстречу, но она тут же сжалась, обняла себя руками, будто бы закрываясь от меня и той невыносимой правды, которая была между нами. Да, она спасала жизни, а я их отнимал, и с этим уже ничего нельзя было сделать.
Резко притянул ее к себе, желая, вытряхнуть из ее головы все страхи, всю боль и все те страшные воспоминания, которые отложились в ее сознании. Однако Наташа сжалась пружиной, и тут же забилась в моих руках, как маленькая рыбка, которую сети вытащили из моря.
— Пусти! — шепнула она, зажмурив с силой глаза. — Пусти!
Я разжал руки, понимая, что в противном случае может разгореться новая истерика. Она тут же упругим мячом отскочила на другой конец комнаты, оставив между нами праздничный стол с романтично горящими свечами.
— Я знаю этот голос, — нервно воскликнула она. — Это он, да? Он тебе звонил?
Вместо ответа я пожал плечами. Это моя жизнь, мне за нее оправдываться не нужно.
— Он согласился провести дорогостоящую операцию мальчишке, а теперь звонит тебе, чтобы ты кого-то убил. — Наташа
А впрочем, это все неважно. Это всего лишь деньги.
То всего лишь жизнь.
— Все, хватит! — ударил в ладони звонко, резко, прерывая разгорающийся разговор, который ни к чему не приведет. Наташа от неожиданности вздрогнула, но посмотрела на меня внимательным, вдумчивым взглядом.
— Твои документы готовы, — вынимаю из внутреннего кармана и кладу перед собой на стол стопку, которая сделает ее совсем новым человеком, новым членом общества с тщательно продуманной биографией, к которой никто не сможет подкопаться.
Она медленно подходит, откладывает банковскую карту, на которую уже переведена внушительная сумма, удивленно берет в руки паспорт, пробегает глазами по его страницам.
— И что, это все — настоящее? — удивленно говорит она.
— Более чем.
— А это что? — Наташа выуживает из файла длинный лист бумаги.
— Билет на самолет, — медленно и спокойно говорю ей и вижу, как глаза становятся больше в размерах от охватившего удивления. — Вылет днем. Охранник отвезет тебя в аэропорт, и ты уедешь отсюда навсегда. Никогда не вернешься, не будешь искать встреч со своими знакомыми и родными, будешь жива столько времени, сколько позволит твой длинный язычок…
Она жмурится, будто бы пытается проснуться, отойти от охватившего сознание сна, и отворачивается, прячет свое лицо в бумагах, которые рассматривает с неестественным интересом.
— Надо же, сколько всего можно сделать за деньги, — говорит негромко.
Я провожу рукой по ее волосам, но она отшатывается, и начинает суетиться: складывает бумаги в мультифору, поправляет волосы.
— Это все? — спрашивает она, и я понимаю, о чем говорит Наташа.
Да, девочка моя, это все. Пока все, что ты должна знать. Что мы прощаемся с тобой здесь и сейчас. Решение принято, у меня есть ответственность за себя и за других, и я принимаю решение за тебя тоже. Нельзя, чтобы тебя нашли, обнаружили, ведь тогда под сомнение встанет и моя компетенция, и компетенция моего босса, главы клана. Дядя не простит, если останутся свидетели, все должно быть идеально, как всегда.
— Это все, — говорю спокойно и делаю шаг в сторону двери. Она так и не смотрит в мою сторону, отвернувшись, игнорирует мое присутствие. — Прощай.
31
На улице подзываю к себе охранника, передаю ему деньги за работу и даю инструкцию отвезти Наташу днем в аэропорт. Он согласно кивает, суетливо сует деньги в карман, порывается пожать руку. Я спешно прощаюсь и с ним, потому что утро уже разгорается.
Мне нужно выполнить поручение дяди…