Не зови меня больше в Рим
Шрифт:
– А папа говорит, что за столом нельзя делать вещи, которые всем неприятны, – вмешалась Марина.
Тео передразнил ее. И тут Маркос встал и поднял свой бокал:
– У меня тост. За дни спокойствия и счастья, которые Петра провела в Италии, в окружении самых ужасных мафиози и безжалостных преступников! Наверняка по сравнению с братьями Артигасами, Тео и Уго, даже сам Провенцано [13] покажется приятнейшим сотрапезником.
Мы засмеялись и чокнулись. После десерта все разбрелись по дому, следуя своим привычкам. Уго включил телевизор. Тео развалился на диване, а Марина побежала
13
Бернардо Провенцано (р. 1933) считался главой мафиозной группировки в городе Корлеоне и де-факто боссом боссов всей сицилийской мафии до своего ареста в 2006 году.
– Да, это сейчас самое модное… движения там странные… если этим танцам не учат в школе, запиши меня в какую-нибудь академию.
Чуть позже я заметила, как она недовольно кивнула и пошла смотреть телевизор. Только при прощании на ночь она рассказала мне про свой телефонный разговор:
– Мама сказала, чтобы я не усложняла ей жизнь своими глупостями и что, пока я еще маленькая, буду делать то, что велит она.
– Так что имела в виду твоя мама?
– Современные танцы.
Я могла бы произнести назидательную речь, напомнить, что современные танцы – это всего лишь один из вариантов на будущее; но я уже успела убедиться: лучше всего вообще не касаться отношений Марины с матерью. Так я и поступила. Несмотря ни на что, прошедший вечер показался мне чудесным.
На следующее утро мы, не заходя в комиссариат, сразу отправились на улицу Арибау. В кармане у Гарсона лежала полученная у судьи санкция. На место мы прибыли в половине десятого, и моему помощнику это время показалось слишком ранним, чтобы врываться в чужой дом. По его теории, если мы желаем произвести на Маргариту Року благоприятное впечатление, надо дождаться более подходящего часа. Из этой теории, с которой я не стала спорить, выводилось, что у нас еще остается лишних полчаса, чтобы выпить кофе. Итак, мы снова отправились в “О Бриндис”, где кипела утренняя жизнь. Хозяин, тощий галисиец с большими черными усами, узнал нас:
– Доброе утро, сеньоры! Что желаете?
– Два кофе с молоком, да погорячее, – решил за меня мой товарищ.
– Если хотите чего-нибудь действительно горячего, возьмите бульон по-галисийски. Повар только что его приготовил.
– Вот это будет действительно кстати!
Я посмотрела на Гарсона так, словно он спятил, и он едва слышно пробормотал:
– На бульон я потрачу не больше времени, чем на кофе.
– Как же! Где бульон, там и картошка, фасоль, шпиг, колбаски…
– Ба, все это мне на один зубок, вы и оглянуться не успеете…
Хозяин поставил перед ним дымящуюся чашку бульона:
– Приятного аппетита! Такой бульон мертвеца из могилы поднимет!
– Лишь бы этим мертвецом не оказался Франко… – подхватил мой помощник, и оба громко расхохотались.
Я смотрела, с каким чувственным наслаждением Гарсон поглощает свой бульон, и стала раздумывать над его способностью, ставшей привычкой, отключать мозг от работы. Я восхищалась и завидовала. Вероятно, именно благодаря этому умению он без ущерба для себя столько лет остается в полиции. У меня все было иначе. На самом деле нынче ночью я приняла решение просить Коронаса снять меня с этого дела – если только мы в ближайшее время не сумеем существенно продвинуться
В половине одиннадцатого мы вошли в подъезд дома на улице Арибау. Грозный консьерж заверил нас, что сеньора Рока все еще дома, так что мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. Нам открыла женщина, которой было далеко за пятьдесят, но все еще красивая, элегантно одетая для выхода. Когда мы представились, она, как это обычно и бывает в таких случаях, сильно удивилась.
– Несколько вопросов? – пробормотала она, мучаясь догадками.
– Да, они касаются вашей приятельницы Нурии Сигуан. Ведь она ваша приятельница, не так ли?
– Разумеется, она моя приятельница. Видите ли, я уже собралась идти к себе в магазин – я антиквар. Мы открываемся в одиннадцать, но обычно я прихожу туда в десять тридцать.
– У нас формальные вопросы, мы вас не слишком задержим. Как вам должно быть известно, вновь возобновлено дело об убийстве отца вашей подруги.
– Да, я знаю. Проходите, пожалуйста.
Она провела нас в просторную гостиную, в которой было много картин и скульптур разных эпох. Она села, с любопытством глядя на нас и не проявляя ни малейшего раздражения. По тому, как она держалась, мне стало ясно, что ей нечего скрывать. Я заговорила самым любезным тоном:
– Сеньора Рока, нам известно, что Нурия в последнее время очень часто приходила к вам.
– Да, так оно и было.
– А не могли бы вы сказать, что послужило тому причиной.
– Разве сама она вам об этом не сообщила?
– Мы с ней еще не виделись. Сначала принято допрашивать свидетеля, а уж потом заинтересованное лицо, – стала я придумывать на ходу.
– Ну, тут все объясняется очень просто! Нурия жаловалась, что у них в квартире сейчас гостят родственники ее мужа. Из-за суеты и шума ей трудно работать дома. И вот она попросила, чтобы я отвела ей комнату, и поставила там свой компьютер – до тех пор, пока жизнь у нее дома не войдет в нормальную колею. Я конечно же не возражала и даже дала ей ключ – так что она может свободно приходить сюда и тогда, когда я нахожусь у себя в магазине.
– А нельзя ли нам взглянуть на эту комнату?
Она привела нас в гостевую комнату, где стояли кровать и письменный стол. На столе красовался ноутбук. Мы с Гарсоном быстро переглянулись. Глаза у нас горели от возбуждения.
– Это и есть ее компьютер?
– Да, она сказала, что не хочет таскать его туда-сюда. Поэтому оставила здесь.
Никогда еще неодушевленный предмет не будил во мне такого волнения. Я как последняя идиотка буквально потеряла дар речи, не могла даже пошевелиться. И тут Гарсон, алчно ухмыльнувшись, шагнул вперед:
– Нам придется забрать его с собой.
Сеньора в первый раз напряглась:
– Как можно! Без позволения хозяйки!..
– У нас имеется санкция на обыск, выданная судьей, – объяснил мой товарищ и протянул ей бумагу.
– Но ведь одно дело – обыскивать мой дом, и совсем другое – забирать то, что доверила мне подруга. Что она скажет, когда обнаружит пропажу? Знаете, как мы можем поступить? Позвоним ей и спросим разрешения!
Гарсон, которого всегда отличала быстрота реакций, ответил серьезно и с большим достоинством: