Не зови меня больше в Рим
Шрифт:
– Да, слежу. Все это очень занятно. Прямо детективный роман с мафией и всем прочим – такого я, признаюсь, не ожидала.
У меня было впечатление, будто она с естественной легкостью разыгрывает роль весьма циничной особы. Я подхватила заданный тон:
– Тогда перейдем ко второй главе. В договоре, заключенном между двумя сторонами, что-то пошло не так. Что именно, мы еще толком не знаем. Возможно, Сигуан потребовал больше денег, либо он просто-напросто устал от столь нервного партнерства. Так или иначе, но сеньор Сигуан выразил желание вновь обрести свободу, хотя, как вы знаете, будучи любительницей детективных романов, от мафии за здорово живешь не
– Вы можете делать все, что вам заблагорассудится, инспектор, только какое отношение к вашей чудесной сказке имею я?
– У нас есть доказательства: сотрудничество с мафией не было прекращено после смерти вашего отца, только теперь вместо текстильной фабрики Сигуана регулярно помогает каморре отмывать деньги магазин “Нерея”.
Она слегка напряглась, но выдержки не потеряла. На меня она глянула презрительно.
– Это абсурд. Все наши бухгалтерские счета, как и вообще все финансовые документы, в полнейшем порядке.
– Об этом нам еще предстоит потолковать, Нурия. Позвольте мне закончить роман, ведь развязка – самая важная его часть. Логически рассуждая, следует допустить, что, если вы со своим компаньоном продолжили вести дела с мафией, то только потому, что были не против убийства Адольфо Сигуана, а возможно, и участвовали в его организации.
В этот миг внешнее спокойствие покинуло ее, и непроницаемое прежде лицо Нурии стало походить на ужасную маску Горгоны: глаза расширились, рот перекосился, а щеки сделались пунцовыми.
– Что вы сказали? И вам хватает бесстыдства подозревать меня в соучастии в убийстве моего собственного отца?
– Я не просто подозреваю вас, сеньора Сигуан. Я утверждаю это.
– Почему до сих пор здесь нет моего адвоката? Вы не имеете права ни в чем меня обвинять! Где мой адвокат? Когда же он наконец явится? – завизжала она.
– Не беспокойтесь, он, видно, уже подъезжает, – сказала я мягким голосом и вышла из комнаты.
Я сразу же отправилась в “Золотой кувшин”, чтобы выпить чего-нибудь для успокоения или, наоборот, для повышения тонуса – я, если честно, и сама не знала, что мне было нужнее. Из всех видов работы, которые предполагает расследование любого преступления, самое большое психологическое напряжение я испытываю во время допроса подозреваемых. Мне всегда это трудно дается. Более или менее скрытое противоборство двух личностей, выискивание противоречий, фиксация самых незначительных перемен в лице собеседника, попытки обнаружить едва заметные щели, чтобы проникнуть в них, постоянная внутренняя бдительность… Сейчас у меня болела голова, ломило затылок… Я решила-таки выпить кофе, чтобы заодно проглотить таблетку ибупрофена. Какое-то время я сидела у барной стойки, не замечая, что происходит вокруг. Голоса посетителей звучали будто в отдалении, и официанты выкрикивали заказы как-то невразумительно. Наконец кто-то положил руку на мое плечо, и это прикосновение помогло мне выкарабкаться из состояния ирреальности. Рядом стоял Гарсон.
– Я уже вернулся, Петра.
– А где же Сьерра?
– Я оставил его в одном из кабинетов. Он сказал, что пока адвокат ему не нужен.
– Как он отреагировал на арест?
– Сделал вид, что ничего не понимает, но сильно занервничал. Я бы дал ему время немного пошевелить извилинами и только потом повел
– Хорошо. Я сейчас поеду к судье. Нам нужна санкция на арест, которая на какое-то время отдаст Сьерру на наше чуткое попечение. Допрашивать его придется не один раз.
– А что с Сигуан, что-то не получилось?
– Я отвечу вам двумя известными выражениями: крепкая как камень, холодная как ледышка. Сперва держалась железно, но, когда я обвинила ее в убийстве отца, она совершенно потеряла ориентиры.
– Еще бы! Вы только подумайте, что должен почувствовать человек, когда его обвиняют в смерти отца; такое нечасто случается.
– Но случается, Фермин, это в человеческой природе. Как я вижу, вы так и не прочитали Шекспира.
– А что, и это тоже есть у Шекспира, не только история про трех дочек?
– У Шекспира есть все, младший инспектор, и хорошее, и плохое, все, на что способен человек.
– Да, надо бы почитать, хотя потом наверняка будут сниться кошмары.
Как я и подозревала, визит к судье проходил с переменным успехом. Муро счел, что нет достаточных оснований для содержания под стражей обоих подозреваемых. То есть мы не имели права держать их у себя свыше сорока восьми часов. Единственное обещание, которое мне удалось вырвать у судьи, – это что в зависимости от результата допросов я смогу отправить их в камеру. Но, само собой разумеется, обвинение будет касаться только связей с мафией, об их соучастии в убийстве судья Муро не желал даже слышать. Я смирилась, а с учетом общего положения дел даже восприняла эти сорок восемь часов как большую победу. Помахивая бумажкой, я предстала перед Гарсоном.
– Сейчас я опять буду допрашивать Нурию Сигуан, и на сей раз мне хотелось бы иметь вас рядом. Приехал ее адвокат?
– Он там, внутри. Зовут его Октавио Местрес, тот еще типчик: работает в известной адвокатской конторе, ему еще нет и сорока, весь напомаженный, хороший костюм, и, когда говорит с тобой, морщит нос, будто унюхал запах аммиака.
– Хорошо, буду иметь в виду. Значит так: вести допрос буду я, но вы можете вмешиваться, когда сочтете нужным.
Войдя, я увидела, что Октавио Местрес стоя разговаривает по мобильнику новейшей модели, а Нурия Сигуан сидит, и выглядит она сокрушенной – в этом я была готова поклясться. Адвокат прервал разговор и шагнул нам навстречу:
– Сеньоры, боюсь, здесь имели место нарушения закона. Моей клиентке не предъявили санкции на арест и, кроме того…
Я прервала его, мягко подняв руку:
– Адвокат Местрес, я инспектор Петра Деликадо, а это мой коллега младший инспектор Фермин Гарсон. Я только что была у судьи Муро, суд номер одиннадцать, все, что мы делаем, совершенно законно. Позвоните ему для пущей уверенности.
Как и все адвокаты, отнесенные Гарсоном к группе “тех еще типчиков”, он удивился, услышав, что я обращаюсь к нему вполне вежливо и уважительно, а не так, как, по его мнению, имеют привычку разговаривать полицейские. Однако он продолжал протестовать:
– Может, все и законно, однако способ, каким вы забрали компьютер моей клиентки, не отвечает формальным требованиям, и эти действия я собираюсь опротестовать.
– Да, конечно, сделайте это, если задержание или что-то еще выполнено, по вашему мнению, с нарушением закона, вы в своем праве. А сейчас сядьте, пожалуйста. Вам разрешено присутствовать при допросе вашей подзащитной, а разговор со мной – дело другое.
Я обратилась к Нурии Сигуан, которая выглядела уставшей, но сразу встряхнулась и даже вернула себе прежние решимость и напор.