Не зови волка
Шрифт:
– Майор Кожмар Стычень, – представился незнакомец. – Легкая кавалерия. Зовите меня просто Кожмар.
Его слова прозвучали не как предложение, а точно приказ.
Кожмар Стычень был примерно того же возраста, что и Лукаш, и носил формальный черный фрак с золотой тесьмой и эполетами. Под мышкой он держал блестящий кавалерийский кивер [5] . Весь его внешний вид вызывал у охотника раздражение.
Лукаш наклонил голову.
– Лукаш Смокуви. Драконья бригада.
5
Кивер –
Его собеседник стукнул каблуками и поклонился.
Должно быть, они вдвоем выглядели нелепо, стоя на пустой улице города-призрака. И этот офицер в вычищенном костюме кланялся промокшему до нитки, растрепанному и грязному драконоборцу.
– Я много о вас знаю, лейтенант, – сказал Кожмар Стычень.
Лукаш поднял бровь.
– Потрясающе.
Не дождавшись приглашения, майор облокотился на забор рядом с Лукашем. На шее у Кожмара висела печать с позолоченным аистом и змеем – символом высокопоставленных офицеров.
– Младший из братьев Смокуви. Когда-то вас было десять, а теперь – всего двое. Самая маленькая бригада в истории Воронов. – Майор улыбнулся. У него были очень длинные, широко расставленные зубы.
– Не поймите меня превратно, – наконец ответил Лукаш. – Это моя любимая сказка. Но я ее уже слышал.
– Конечно, так бестактно с моей стороны. Вы уж простите, но не каждый день встречаешь Волчьего Лорда.
Кожмар надел свой кивер на голову, и по его плечам заструился плюмаж [6] из волос вилы. Он окинул Лукаша взглядом и неожиданно спросил:
6
Плюмаж – в старину: украшение из перьев на головном уборе.
– Как ваша рука?
Лукаш стиснул зубы.
Возле фонтана собралась группа молодых женщин. Волосы девушек казались такими же блеклыми, как полоски на их длинных юбках; их кожа почти сливалась с белыми рубашками, а в руках они держали тонкие сигареты. Единственным ярким пятном в их облике были кроваво-красные сапоги, отчетливо выделяющиеся на фоне мрачных улиц.
– Можно подумать, они никогда не видели Ворона, – сказал Кожмар после короткой паузы.
Воронами называли служащих королевской армии.
– Скорее всего, и правда не видели, – ответил Лукаш.
Он осторожно наблюдал за женщинами, которые подошли к его коню слишком близко. Драконьи рога обычно вызывали у окружающих неподдельный интерес.
– Я здесь уже три дня, – задумчиво сказал Кожмар. – Меня никто так не рассматривал.
– Я Волчий Лорд, – ответил Лукаш, как следует не обдумав свои слова. – Люди смотрят на меня все время.
Майор повернулся к нему, и на секунду в его выражении промелькнуло что-то хищное.
– Конечно, – мягко согласился он. – Не сомневаюсь.
Кожмар резко выделялся на фоне мрачного,
Лукаш снова посмотрел на девушек с нескрываемой тревогой. Одна из них – может, чуть моложе его самого – гладила коня по черной шее. Крул повернулся к девушке, его уши дернулись, и она достала из кармана морковку. Даже с противоположного конца площади Лукаш видел, как загорелись в предвкушении глаза лошади.
– Итак, – начал Кожмар, достав из-за пазухи трубку. Это была дорогая безделушка, с резными узорами, инкрустированными янтарем.
Он выдул несколько идеальных колечек дыма, тут же смешавшихся с туманом, и спросил с нарочитой бесцеремонностью:
– Лукаш, полагаю, ты здесь из-за Золотого Дракона?
«Хотелось бы, чтобы это и правда было так».
Лукаш сжал и вновь разогнул обрубки, оставшиеся от его пальцев. Потребовались целых восемь недель, трясущийся меч и Золотой Дракон, но, по крайней мере, он начал признавать неизбежную правду.
Его карьере охотника на драконов пришел конец.
Лукаш покачал головой, и Кожмар Стычень внимательно оглядел собеседника. Глаза майора потемнели, и он нахмурил черные брови, сильно контрастирующие с его светлыми волосами. Это придавало его лицу жесткое, отчужденное выражение.
– Не хочу указывать на кикимору за печкой, но ты же драконоборец. Возможно, величайший в истории. – Рот Кожмара растянулся в улыбке. – Признайся, ты струсил?
Лукаш убрал покалеченную руку за спину.
– Скорее, прозрел, – ответил он. – Увидел свет в конце тоннеля, а это оказался драконий огонь. Я ушел в отставку.
В этот момент Лукаш решил, что у него нет желания врать и выкручиваться, поэтому он добавил:
– Я ищу своего брата.
Кожмар прищурился. Из его ноздрей поднимался дым, такой же вялый и безжизненный, как взгляд майора.
– Брата? – Он нахмурился. – Какого именно?
Лукаш не был удивлен, что Кожмар не знает об исчезновении Францишека. Его старший брат не любил фотографироваться: он был ниже и худее всех, и когда в остальных Смокуви сразу узнавали Волчьих Лордов, Францишека часто путали с простым городским жителем. Кроме того, он предпочитал оставаться на заднем плане и вмешивался, только если это было необходимо, оставляя всю славу Лукашу.
Лукаш скучал по скромности своего брата.
– Что они делают? – спросил он, меняя тему разговора.
Могильщики закончили копать ямы и по очереди скинули туда все завернутые в простыни тела. Трупы падали в могилы с глухим хлюпом.
Шлеп.
– Хоронят мертвых, – пробормотал Кожмар.
Шлеп.
– Одинокая смерть, – заметил Лукаш. Он старался не думать о том, что в последние минуты его братьев рядом с ними совсем никого не было.
Шлеп.
Один из могильщиков снял винтовку с плеча и встал наготове. Другой спрыгнул в могилу, поднял лопату и со всей силы ударил о землю острым концом.