Не зови волка
Шрифт:
– Пожалуйста, – сказала девушка. – Позволь мне…
Рен ощущала страх каждой клеткой своего тела. Но это было не ее чувство.
– Пожалуйста…
Страх принадлежал им. Рен начало трясти. Рысь рвалась в бой, пытаясь выбраться наружу, лишив ее всей человечности. Рвалась стать пугающей, призрачной тенью. Рен с трудом подавила животный позыв: стиснула зубы и укусила себя.
Это было ошибкой. Безликая темная стена смыкалась вокруг, вселяя в нее страх. Она уловила лишь одно повторяющееся слово в их неразборчивом шепоте.
«Чудовище».
«Чудовище».
«Чудовище».
Рен
Рен сделала еще один шаг назад. Если она нападет, то уже не сможет остановиться. Она разорвет их в клочья куда быстрей, чем стржига, а может, даже убьет Волчьего Лорда… Ей нужно было вернуться в лес. Найти убежище в темноте, пока ее человеческая кожа не покрылась шерстью, а во рту не появились желтые клыки…
Ей не стоило сюда приходить.
– Убирайся!
Рен обернулась. В этот момент из толпы вылетел камень, ударивший ее по щеке.
Она упала на землю, и что-то влажное заструилось по ее лицу, заливая глаза. Проклятое слово, казалось, еще глубже втаптывало ее в грязь.
«Чудовище. Чудовище. Чудовище».
Рен зашипела. Этот звук исходил из ее человеческого горла с животной громкостью. Из раны над ее глазом лилась кровь.
Она выпрямилась и повернулась к толпе, чувствуя спазмы в горле и боль в зубах. Начинается.
Толпа взревела. Большая тень разделилась, превращаясь в отдельных людей. Где-то закричала бледная девушка, но Рен почти не слышала и не видела ее в толпе. Кровь и спутанные волосы закрыли ей обзор.
Сначала появился зверь.
А затем началось зверство.
9
Плющ, опавшие листья и нечистоты, скопившиеся за долгие годы, приглушили шаги путников. На дальнем конце дороги темнел лес, поглотивший дома на окраине. Деревья уже проросли сквозь крыши, а их искривленные стволы обвили дымоходы. Будь у Лукаша более живое воображение, он бы сказал, что лес пытается задушить все признаки жизни, попадающиеся на пути. Но образное мышление присуще романтикам, а Лукаш был прагматиком до мозга костей.
Он держал руку на винтовке: вряд ли он еще когда-нибудь воспользуется мечом.
– Знаешь, – сказал Кожмар низким голосом с каким- то странным надрывом, – они убили стржиг, а стржиги убили их.
Лукаш не сразу понял, что он имеет в виду тела на кладбище.
– Это что, поэзия? – сухо спросил он.
– Лукаш, – пробормотал Кожмар. – Если стржиги и те несчастные поубивали друг друга… то кто их всех закопал?
Лукаш не ответил, но по его спине пробежали мурашки.
Чем быстрее он найдет Францишека – тем лучше. Если повезет – он отыщет брата в лесу, потому что возвращаться в горы Лукашу не хотелось. Тогда они с Францишеком выберутся из этого проклятого места и вернутся
Кожмар потянул свою лошадь за уздцы. Почти в самом конце ряда домов, в щели между ставнями, мерцал свет.
– Там…
Лукаш подогнал Крула, заставив коня въехать на крыльцо. Деревянные ступеньки опасно затрещали под тяжелыми копытами, но Лукашу было не до того. Он схватил винтовку и направил ее на дверь.
– РЫБАК!
Его крик спугнул голубей, и белая орлица слетела с карниза, чтобы поймать одного из них прямо в воздухе.
– РЫБАК! – повторил Лукаш. – Это Лукаш Смокуви, и ты должен мне чертову кучу объяснений!
Никакого ответа. Это казалось невозможным. Шесть лет, и он был все еще жив… и он солгал.
Лукаш спрыгнул с коня и начал барабанить в дверь с такой силой, что она заходила ходуном, чудом удерживаясь на прогнивших петлях.
– ОТКРЫВАЙ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ, РЫБАК.
Позади него спешился Кожмар. С выражением утонченной брезгливости он аккуратно привязал поводья своей лошади к липкой коновязи и с сомнением посмотрел на орлицу, хрустящую останками голубя на крыше дома.
Лукаш снова стукнул кулаком по двери. «Этот обманщик, мошенник…»
– РЫБАК, ОТКРОЙ ДВЕРЬ.
Внутри было тихо. Лукаш отступил на шаг и задрал голову, глядя на второй этаж. Весь дом опасно кренился набок. Молодой человек поднес ладони ко рту и заорал:
– РЫБАК! ОТКРЫВАЙ, МЕРЗКИЙ ЛЮБИТЕЛЬ СТРЖИГ, БАННИКОВО ОТРОДЬЕ…
– Погоди, – лениво вмешался Кожмар. – На твоем месте я бы не стал так грубить…
Дверь распахнулась.
– ЛЮБИТЕЛЬ СТРЖИГ? – проревел голос внутри.
В дверном проходе появился человек, его лицо оставалось скрытым в тени. Кожмар побледнел, но Лукаш был слишком зол, чтобы испугаться.
– Я уже надеялся, что ты там помер, – прорычал он.
– Тебе страшно повезло, что ты не выбил мою дверь, юный Смокуви, – сказал Якуб Рыбак. В полутьме мерцал один глаз. Голос Якуба сильно изменился с тех пор, как Лукаш видел его в последний раз: раньше он был мягким и немного шепелявым. – Иначе я бы вырвал тебе зубы один за другим.
Как и весь остальной дом, эта дверь держалась на одном только честном слове.
– Да, конечно. – Лукаш стукнул по двери, и верхняя петля со звоном упала на пол. – Я могу просто дунуть, и эта хибара развалится на куски.
Его слова звучали отрывисто, словно выстрелы. Рыбак не ответил. Он медленно вышел из тени, ступив на залитое лунным светом крыльцо. Лукаш отступил на несколько шагов, чуть не врезавшись в Кожмара.
Младший Смокуви сомневался, что они с его новым знакомым станут лучшими друзьями, но, по крайней мере, он был не один. Кроме того, благородный господин носил звание майора. Это ведь что-то да значит?
– Чего ты хочешь, Лукаш Смокуви? – спросил Рыбак.
Лукаш не сразу подобрал нужные слова.