Небеса рассудили иначе
Шрифт:
– Можно я опись перефотографирую? – попросила я.
– Конечно. Я пока работал, все ждал, вдруг где всплывут побрякушки эти. Нет, видно, залетные сработали.
– Как же залетные, если Чадова заподозрили? Приятеля дочери?
– Так и есть. Девчонка его признала. Следователю сразу стало понятно: скрывает она что-то, недоговаривает. Нажали маленько, грамотно, чтоб от начальства не схлопотать, она тут же в слезы. Мне, говорит, показалось, что один из грабителей похож на моего друга. Что за друг? Она про Чадова и рассказала. Но было их двое. Вот второй, думаю, залетный. В новостях передали, на чадовской даче труп нашли. Об заклад бьюсь: Чадов и есть.
– Дружок делиться
– Может, и так. Но я думаю, прикинул дружок, что на них быстро выйдут, и решил не ждать. От подельника избавился и в бега.
– У Чадова был приятель. Евгений Дуров. Вроде бы даже успел в тюрьме отсидеть. Окружающие удивлялись, что их могло связывать.
– Как вы сказали? – переспросил Валерий Андреевич.
– Евгений Дуров, – повторила я.
– А откуда у вас подобные сведения, осмелюсь спросить?
– От Венеры Смолиной.
– Вот как? Лично я никакого Дурова не припомню. Давайте проверим, может, память мне изменять начала, хотя, признаться, никогда не жаловался.
Мы вместе просмотрели копии всех документов в папке.
– Зачем вы это храните? – не удержалась я.
– Как же… дело-то не раскрыто…
– Столько лет прошло…
– Это да. Даже если найдем грабителя, привлечь его будет затруднительно. Наверное, такой уж я человек – не люблю незаконченных дел.
У нас ушло полчаса на то, чтобы убедиться: ни о каком Дурове ни Венера, ни Смолин, которого тоже допрашивали, ни разу не упомянули.
– Странно, – повторила я.
– Почему же… – пожал плечами Куйбышев. – Могли просто о нем не вспомнить. Бывает такое. Ну а потом, когда успокоились…
– Должно быть, так и есть, – кивнула я, но сомнения остались, а вместе с ними весьма неприятное чувство, что я не вижу очевидного. Я тут же пожалела, что Берсеньева нет рядом. – Можно все это скопировать? – спросила я.
– Конечно. Лишь бы делу польза. Кстати, вот на эту бумагу обратите внимание. Соседка видела, как из подъезда вышли двое молодых людей. И один из них показался женщине знакомым. Он был в очках, с бородой и в кепке, надвинутой на самый лоб, но что-то ее в незнакомце смутило.
– А Чадов бывал в доме Венеры?
– По ее словам, довольно часто. Соседка скорее всего не раз его видела, а в новом обличье, в отличие от Венеры, не признала. Но это подтверждало, что следствие на правильном пути.
– Но Чадов вдруг исчез… – кивнула я.
– Да, исчез. На даче его не обнаружили, у сестры тоже. Надеялись, что похищенное они решат продать и где-то проколятся, всплывут золото-бриллианты, но… Описание второго грабителя было весьма расплывчатым, девушка, Венера эта его почти не запомнила, очень испугалась. Вел он себя решительно и грубо, угрожая расправой. А первый ее вроде как защищал. Она поэтому и начала к нему приглядываться, и как он ни маскировался, но она догадалась, кто перед ней. Второй же скорее всего был матерый уголовник. Соседка о нем тоже ничего существенного сказать не могла. Роста среднего, волосы до плеч, наверняка парик. Если и нет, избавиться от длинных волос очень легко. Одно несомненно, если бы подельник Чадова остался здесь, золото непременно бы всплыло. Ему ведь не побрякушки, ему были деньги нужны.
– А если побрякушки? – произнесла я, сама толком не зная, что имела в виду.
– Кто-то из коллекционеров? – удивленно поднял брови старик. – Но если труп на даче – это Чадов, коллекционер у нас из тех, кто и перед убийством не остановится.
– Мне, знаете, что пришло в голову… а если все наоборот, и труп – это тот самый дружок-уголовник, которого Чадов просто использовал. Его семью и семью Смолина связывает давняя вражда. Вот бы
«Или уже успел вернуться, – мысленно продолжила я. – Обретается где-то совсем рядом и Смолину шлет письма с угрозами. Софья, затеяв расследование, умудрилась на него нарваться. И в результате тоже исчезла. Не зря, ох, не зря она ездила на дачу. Что-то она там надеялась отыскать».
Куйбышев, слегка хмуря кустистые брови, задумался, глядя на меня.
– Интересная мысль, – кивнул где-то через минуту. – Надеюсь, вскоре мы будем знать об этом деле куда больше. По крайней мере, сможем ответить на вопрос, это труп Чадова или нет.
– А что-нибудь об убийстве на чадовской даче вам известно? – спросила я. – Убили его гражданскую жену и сына…
– Об этом я, конечно, слышал. И интерес проявил, раз уж речь шла о моем фигуранте. Но этим делом занимались другие люди, и никаких документов у меня, к сожалению, нет. Помню только утверждение коллег, что преступник вряд ли планировал убийство. Наличие в доме женщины с ребенком явилось для него неожиданностью. По тому, как располагались тела, можно было предположить: женщина выбежала, услышав шум, и убийца ударил ее, кажется, каминными щипцами, то есть тем, что под рукой оказалось. Мать, видимо, успела закричать, мальчик проснулся и выскочил из своей комнаты. Их обгоревшие тела лежали рядом… Преступник, вне всякого сомнения, что-то искал. А поджог устроил, чтобы скрыть улики.
– Может, украденные Чадовым сокровища он и искал? – подумала я вслух. – Но кто мог знать о них? Не Чадов же убил свою жену и ребенка? Такое в голове не укладывается.
– К сожалению, подобное встречается чаще, чем мы могли бы предположить, – вздохнул старик. – Ваша версия вполне логична. Чадову вдруг понадобились деньги, и он вернулся. Не узнать его жена не могла, даже если допустить, что он изменился за эти годы. Он же хотел сохранить свое новое имя в тайне и ее убил…
– Но ребенок? – напомнила я.
– Да-а, – протянул Куйбышев. – Тогда Чадов – настоящее чудовище. К сожалению, детей тоже убивают. И по гораздо меньшему поводу.
Я перефотографировала материалы, которые могли пригодиться. Мы еще выпили чаю и обсудили мою версию, Куйбышева она увлекла, а я, должно быть из духа противоречия, решила, что все это чушь. Чадов не какой-то там уголовник. Не мог он убить собственного ребенка… Беда в том, что однозначного ответа «мог – не мог» не было. Придется ждать заключения экспертизы. «Допустим, Чадов сменил фамилию и живет себе рядышком, не беспокоясь, что его обнаружат, – вновь подумала я. – Впрочем, сейчас уже должен забеспокоиться. Однако надо быть весьма нахальным типом, чтобы явиться туда, где живут люди, хорошо его знавшие. За три десятка лет он так изменился… мог пластическую операцию сделать… Мог даже встречаться с Венерой или тем же Смолиным, про себя посмеиваясь над ними. С одной стороны, вроде все логично: украл золото, спрятал его, потом за ним вернулся. Но убийство сына в голове не укладывалось… да и тот факт, что Чадов рядом, все же вызывал сомнения. Зачем ему все это? Неужто он в самом деле свихнулся на семейной вражде и решил, что теперь Смолин должен за все ответить? Чадов лишился сына, а теперь исчезла дочь Смолина. Смолин к убийству ребенка Аркадия не причастен, но изворотливые умы богаты неожиданными заключениями, и обвинить во всем старого друга Чадову ничего не стоило.