Небеса рассудили иначе
Шрифт:
– Сходи на разведку, – останавливаясь напротив, сказал Берсеньев. – Если аборигены сходку устроили, придется подождать.
Взглянув на листок бумаги с часами работы, вывешенный на двери, я узнала, что почту открывали всего на три часа в день. Должно быть, сотрудник здесь один-одинешенек и дел у него немного. Впрочем, в век Интернета это не удивительно.
Помещение было перегорожено деревянной решеткой, за которой сидела девушка, совсем молоденькая, с рыжей копной волос и веснушками на лице и руках. Я купила открытку и вернулась к Берсеньеву.
– Клиентов ноль. Дерзай.
– Ты бы
– Она как раз в твоем вкусе, – заверила я.
Берсеньев удалился, теперь пришла моя очередь ждать. Вернулся он минут через двадцать, завел машину и отъехал метров на двести.
– Что молчишь? – с некоторой обидой спросила я. – Пришел, увидел, победил?
– Наживку заглотила, но придется поработать. Будь она лет на двадцать старше, трудиться мне пришлось бы не в пример меньше, зато потом от нее хрен отвертишься. А эта нормальная дура, поплачет немного и забудет меня, стервеца.
– Самокритично.
– Сейчас сама пойдешь ее соблазнять, – посуровел он. – Значит, так. Рыжая закончит работу через полчаса, отвезти тебя я не успею. Возле магазина остановка рейсового автобуса. Поехали.
– Ты в самом деле решил ее соблазнять? – забеспокоилась я.
– А куда деваться? Если предложить ей деньги, она напридумывает черт знает что и откажется. Хотя, если дать много… Вернемся к проверенному способу: ради любимого бабы сделают все, что угодно, и самое приятное – абсолютно бесплатно. У меня, кстати, была одна рыжая. С виду скромница, но потом как начала удивлять… Может, и с этой повезет.
Мы подъехали к магазину как раз в тот момент, когда там появился рейсовый автобус.
– Деньги есть? – заботливо осведомился Берсеньев и зачем-то пошел вместе со мной. – В полицию позвони, когда будешь в городе, из телефона-автомата.
– Ага. Голос изменю… – поднимаясь по ступенькам, сказала я, а он вдруг позвал:
– Фенька! Постарайся ничего не испортить. – И улыбнулся. Надо полагать, эта фраза относилась вовсе не к предполагаемому звонку.
Я села возле окна и наблюдала за тем, как Берсеньев возвращается в машину, бог знает откуда возникло чувство, что прощаемся мы навсегда. Автобус, наконец, тронулся, а я принялась размышлять над словами Сергея Львовича. Само собой, мысли тут же переключились на Стаса, и дорога показалась очень короткой, а когда автобус остановился возле супермаркета, ближайшей точки от моего дома, я, взглянув на часы, решила, что возвращаться домой уже ни к чему. Проехала еще остановку и направилась в парк, где мы должны встретиться со Стасом. Достала телефон и набрала номер сестрицы.
– В полицию звонила? – тут же спросила она. – Кстати, а где произошло радостное событие?
– Неподалеку от деревни, откуда неизвестный сообщил о ссоре Турова и Софьи.
– Так ты звонила в полицию?
– Нет.
– Как это нет? – возмутилась сестрица. – С ума вы, что ли, сошли?
– Сергей Львович решил не торопиться.
– Вот как? Он с тобой?
– Нет. Охмуряет почтальоншу. Надеемся добыть письмо с угрозами. Смолин получал их по почте. Я вот что подумала: может, Софья еще немного там полежит, пока мы не проясним ситуацию…
– Послал господь родню, – взвилась
– Ты мне еще про гражданскую совесть напомни, – разозлилась я.
– Что толку? Ее у тебя в помине не было…
– Не вопи так, дорогая, я могу оглохнуть. Теперь ты в курсе: у нас сложности. А я пошла звонить в полицию, чтоб еще на одно нравоучение не нарваться.
Телефон был возле остановки. Набрав номер, я скороговоркой выпалила, что случайно наткнулась на труп. Свою фамилию не назвала, старательно имитируя детский голосок, наверное, получилось не очень. Закончив, тут же повесила трубку, не дожидаясь вопросов.
До назначенного времени оставалось еще полчаса, но я подумала, возможно, Стас придет чуть раньше, ну а если нет, тоже не страшно. Поброжу немного, подышу воздухом. Не успела я войти в парк, как его увидела. Он шел по аллее, сунув руки в карманы полупальто. Воротник был поднят, ветер трепал его волосы, и он, время от времени, отбрасывал их с лица. Выглядел сосредоточенным и даже хмурым, точно пришел на деловую встречу, важную, а может, и неприятную.
– Стас! – позвала я, он повернулся в мою сторону, и на губах его появилась улыбка, которую я так любила и которую так редко видела. Я кинулась к нему со всех ног, он сделал шаг навстречу и раскинул руки, а потом крепко обнял меня и, целуя мои волосы, произнес:
– Принцеска…
– Не утерпела, пришла раньше, – точно оправдываясь, сказала я.
– Я тоже не утерпел, – засмеялся он. – Весь день думал, может, у меня глюки, может, я все это выдумал?
– А ты звонить не пробовал?
– Боялся тебя подставить, вдруг сестрица рядом.
– Меня надолго не хватит на всю эту конспирацию… – пожаловалась я.
Мы покинули парк. Я держала Стаса за руку и не могла поверить, что счастье вот так запросто свалилось на меня. Он улыбался, шагая рядом, но взгляд был настороженным, и это вдруг испугало, напомнив, что у нас все не так просто.
Как только мы оказались в его машине, я потянулась к нему с намерением поцеловать, а он, смеясь, сказал:
– Придется потерпеть.
– Свинство какое…
– Ага. Трудности закаляют.
Он держал меня за руку, левой рукой ловко управляя машиной, а я по-дурацки улыбалась или вдруг начинала хихикать, и настороженность начала понемногу исчезать из его глаз.
Он поцеловал меня, как только мы переступили порог его квартиры. И я, вцепившись в него, смеялась и плакала. Мы оказались на полу, как были, в пальто и обуви, жадно прильнув друг к другу, не желая расцепить объятия хотя бы на миг, а потом лежали, взявшись за руки среди вороха одежды, и Стас сказал:
– Я тосковал по тебе.
А я ответила:
– Прости меня.
– За что? – усмехнулся он.
– За то, что мучила себя и тебя.
Он лег на бок, оперся на локоть и теперь смотрел на меня так, точно видел впервые. Легко коснулся пальцами моих губ и вздохнул:
– Смешной ты человечек, Принцеска. Берешь чужую вину на себя, а потом не знаешь, что с этим делать.
Я собралась ответить, но он стал меня целовать, и я подумала, что мой ответ не имеет значения. Никакие слова значения не имеют.