Небесная птаха
Шрифт:
Мирабель пропустила «глупую» мимо ушей. Но ответила:
— Однажды я тебя уже послушала. Это мне слишком дорого обошлось.
— Ну, милая, это все потому, что ты сама не амбициозна и не энергична… Я, по сути, оказала тебе услугу. Твоих картин и по сей день никто не увидел бы, если бы не я.
— Да что ты говоришь? — скептически осведомилась Мирабель. — Знаешь, Мардж, у меня мало времени. Я проголодалась и хотела бы позавтракать. А ты мне тут мешаешь, на моей кухне.
— Ты что же, не пригласишь нас к завтраку?
— Нет.
— Какая,
— Эй, приятель, как тебя там?.. — поинтересовался Дик.
— Гомер.
— Замечательно. Так вот, Гомер, придержи-ка язык. Тебя сюда никто не звал. А барышни разберутся сами, без твоего участия.
— Мирабель, а это, собственно говоря, кто? — недовольно надув губы, поинтересовалась Мардж. — Почему он тут распоряжается? Это что, твой муж?
Дик поймал быстрый взгляд Мирабель. Чтобы опередить ее, он тут же ответил:
— Да. Муж.
— Тот самый, который забрал тебя сюда из больницы?
— Мм… нет. Другой, — выдавила из себя Мирабель.
— Однако ты быстра и легка на подъем, — удовлетворенно заметила Мардж. — Так мы друг друга стоим. Рада, что не одной мне не с руки рассуждать о порядочности…
— Брось устраивать показное негодование. Нечего осуждать, если не знаешь ситуации. И не нужно пытаться поставить меня на одну доску с собой. Выкладывай, Мардж, зачем ты приехала сюда, и побыстрее. Я не шучу.
Мардж глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями.
— Дай выпить, а? — попросила она.
— Что? Выпить? Да еще слишком рано даже для обеда. Впрочем, черт с тобой…
Мирабель налила в высокий стакан мартини на три пальца и протянула сестре. Та залпом выпила и снова глубоко вздохнула.
— Слушай, а когда ты давала интервью, рассказывая о моих картинах, ты так же нервничала? — поинтересовалась Мирабель.
— Тогда — нет, — призналась Мардж. — Тогда это все казалось увлекательной игрой. Было словно понарошку. Но потом я поняла, что, оказывается, это может приносить реальный доход…
— Еще бы, — едко заметила Мирабель.
— Вот о доходах я и приехала поговорить.
— Неужели?
Дик проговорил вполголоса:
— Удивительная наглость.
Мардж сделала вид, что ничего не слышала.
— Слушай, Мирабель, ты ведь продолжаешь рисовать?
— Какое это имеет значение?
— Имеет, и очень большое. Мы… Я могла бы продать твои новые картины.
— Ты что, берешься быть моим агентом? — не поверила своим ушам Мирабель.
— Да нет же, дурочка. Смотри: меня уже знают как интересного художника, как автора замечательных картин. Я могла бы устроить еще несколько выставок под своим именем. Картины, само собой, твои. Ну а деньги… Деньги мы можем поделить пополам. Я думаю, что это будет справедливо.
— Справедливо?! — Мирабель задохнулась от возмущения.
— Не кипятись. Согласись, ведь я кое-что сделала для продвижения твоих работ.
— Ну вот что, хватит! — оборвала ее Мирабель. — Не пытайся оправдать свое воровство. Что мне делать с результатами своей работы — это только мое дело. Я рисовала, мне и решать, как распорядиться картинами. Странно, что для тебя это не является очевидным.
— Ты пожалеешь, Мирабель.
— Вот как? Интересно почему?
— Ну напишешь ты новые картины… Будешь тыкаться с ними повсюду. А тебе скажут: знаете, мэм, у нас уже выставлялась художница с очень похожими картинами. Это плагиат? Попытка примазаться к чужому успеху? Идите-ка вы подальше… И все. Твой почерк слишком узнаваем. Парадокс, да, дорогуша? Тебя нигде не примут с твоими же картинами потому, что первые уже имели большой успех…
— Думаешь, что обскакала меня? Сломала мне жизнь? Мардж, о тебе забудут в течение года. Ты сможешь поддерживать имидж художницы лишь в том случае, если представишь на суд общественности новые картины, не хуже прежних. И что? Сможешь нарисовать что-то подобное? Да ты даже не знаешь, как правильно держать кисть!
— Значит, ты отказываешься?
— Неужели ты всерьез думала, что я соглашусь на этот абсурд? — Мирабель неожиданно расхохоталась, громко и задорно. — Бедная, прилетела сюда из Нью-Йорка, да еще и группу поддержки с собой привезла. Кажется, она не очень-то окупилась…
— Не понимаю. Я ведь предлагаю тебе верное дело…
— Мардж, ты думаешь, в этом есть твоя заслуга? — Мирабель неожиданно устало покачала головой. — Я понимаю, если бы ты работала агентом… Договаривалась бы с галереями, с клубами или кофейнями, искала бы покупателей… получала бы свой процент — восемь там или десять… Но ты хочешь выдавать результаты чужого труда за свои. И получать при этом половину?! Удивительно, что я с тобой еще разговариваю…
— Всегда знала, что каши с тобой не сваришь.
— Ну извини, что разочаровала в очередной раз.
— Гомер, пойдем. — Мардж принялась выбираться из-за стола. — Нас тут даже чаем угостить не собираются.
— Чай выпьешь в самолете, — сообщила добрая Мирабель.
— Ты хотя бы подкинешь нас до аэропорта?
— Еще чего! С какой это радости? Возьмешь такси. Я полагаю, что у тебя немало денег, которые ты получила за мои картины. Или уже все спустила? Судя по твоей одежде, могла и спустить. Но это не значит, что можно будет стрельнуть у меня денег на такси…
— Ну и змея же ты, — с чувством произнесла Мардж.
— Всего хорошего. Передавай привет Нью-Йорку.
— Я вас подброшу, — неожиданно подал голос Дик.
— Дик…
— Все в порядке, Мирабель.
— Но…
— Я возьму «субару»? — И тихонько, наклоняясь к ней: — Хочу убедиться, что они убрались из города.
— Что ж… Тогда конечно. Бери машину.
— Вот и чудно. — Он слегка коснулся губами ее виска. — Поехали, — бросил Дик через плечо Мардж и Гомеру, выходя из кухни.