Небесный принц
Шрифт:
Передо мной была женщина, которая буквально светилась нежностью. Я был уверен, что Мария способна одарить меня любовью, о которой поэты древности слагали оды, что она отдаст себя всю, без остатка!
Прикрыв на мгновение глаза, я понял, как сильно меня возбуждает даже её голос. Неистовство, с которым она пыталась убедить меня в своей правоте, почему-то воспринималось мной как неутолённое желание близости. Сама того не желая, Мария окутала меня чарами любви, сопротивляться которым я был не в силах.
Я понял, что не смогу продолжать наш разговор. Мои мысли приняли совершенно другое направление - я представил, как впиваюсь в её полные чувственные
– Герберт, ты абсолютно меня не слушаешь, хотя сам начал этот разговор! К тому же ты выглядишь усталым!
– сказала она, шутливо отстраняясь от меня.
– Предлагаю продолжить разговор в спальне! Там я смогу лечь и дать отдых спине, о которой ты так переживаешь! Пойдём, ты же знаешь, больному нельзя перечить!
Поднявшись наверх, я пропустил Марию вперед и прямо с порога принялся расстёгивать пуговки. Она выскользнула из объятий, оставив блузку в моих руках.
– Герберт, помни про позвоночник!
– Мария стояла у кровати, стыдливо прикрывая ладонями обнажённую грудь, и в её глазах плясали сумасшедшие огоньки.
Скинув с себя халат, я подошел к ней и стал неистово покрывать поцелуями её лицо, шею, грудь. Мария опустила руки и сбросила юбку на пол.
Я прижался к ней всем телом, чувствуя, как в мою грудь упираются её затвердевшие соски, обхватил ладонями ягодицы и впился поцелуем в её губы. Мария застонала, и я ощутил, как её тело охватила дрожь. Никогда прежде я не чувствовал такого сильного желания близости!
Сев на кровать, я потянул её на себя и осторожно откинулся на спину. Мария оказалась сверху, и её распущенные волосы водопадом хлынули мне на лицо. "Герберт, любимый, не двигайся, тебе пока нельзя!", - прошептав это, Мария встала надо мной на колени и принялась покрывать поцелуями мою грудь, спускаясь всё ниже. Я раскинул руки, и, стараясь не прислушиваться к болезненным ощущениям в позвоночнике, отдался её ласкам...
Часа через два, изможденные и счастливые, мы лежали, обнявшись, под лениво вращающимися лопастями вентилятора. Мне не хотелось ни разговаривать, ни думать о чем-либо, кроме того, что только что произошло. Я осторожно провёл пальцем вдоль ложбинки на её спине и поцеловал любимую в плечо, округлое, теплое и такое родное.
Утром Мария улетала в Мюнхен, чтобы принять участие в заседании правления "Шлиссен АГ" - я ввел её в состав совета директоров концерна и дал нотариальную доверенность на право представлять меня на совете, так как сам пока что был не в состоянии полноценно управлять компанией. Мне очень не хотелось её отпускать - казалось, что после катастрофы я никогда уже не избавлюсь от страха перед авиаперелетами. Однако никакого иного выхода не было - дела не могут ждать моего выздоровления.
Фелисити Лопес. Ницца, Лазурный берег, Франция, август 1977 года
Я не видела никакого выхода - тонны прочитанных в детстве книжек абсолютно не помогли мне в реальной жизни! Я чувствовала, что окончательно запуталась в своих отношениях с Ребеккой. В Санта Розе я начала понимать, что возможно смогу прожить без этой любви, с самого начала казавшейся мне какой-то неправильной.
В 15 лет я была благодарна моей Ребекке, за то, что избавила меня от унылого одиночества. Я искренне верила в ее любовь ко мне, как
Ребекка спрашивала меня, как же мне удалось вырваться из-под опеки матери и вернуться в Буэнос-Айрес. Я лишь загадочно улыбалась, не желая её разочаровывать. Причина была банальной - у нас просто кончились деньги. Мама наконец поняла, что не сможет мне дать ни образования, ни средств к нормальному существованию. Надежда на то, что я удачно выйду замуж, была слишком призрачной. А в столице у меня появлялся шанс на красивую и интересную жизнь. А я очень тосковала по моей подруге, представляя, как мы снова будем счастливы вместе.
Вот так я к ней и вернулась, и наша страсть разгорелась с новой силой. Прошло несколько лет напряженного труда, съёмок, репетиций, записей и концертов. Новая, насыщенная событиями жизнь закрутила меня водоворотом неведомых до сих пор страстей. Меня узнавал весь Буэнос-Айрес, мне не давали прохода на улицах, просили автографы, признавались в любви. Я чувствовала себя королевой, с удовольствием плавая в атмосфере восторгов и всеобщего поклонения. Я, как губка, впитывала в себя эмоции и впечатления. Мне хотелось общения с новыми людьми, их внимания и поклонения, хотелось ярких достижений и сверкающих высот. И я была счастлива и всем довольна. Всем, кроме вечного занудливого ворчания моей подруги. Я видела, что Ребекка завидует моим успехам и ревнует меня буквально ко всему: к моему окружению, к режиссерам, сценаристам, партнерам по съемочной площадке - и ничего не могла с собой поделать. И участие ее отца, дона Сезарио стало постоянным поводом для ее упреков.
Я даже обрадовалась, когда Ребекка предложила сделать перерыв в работе и устроить себе каникулы. Мы запланировали посетить Париж, Каир, Афины, Рим, Венецию и закончить путешествие в Монте-Карло. Помнится, она пошутила, что мы, наконец, отправляемся в свадебное путешествие, только наш медовый месяц превратится в целых три! Правда, Ребекка не подумала о том, что за последние годы я отвыкла находиться в её обществе целых 24 часа в сутки.
С первых же дней мы почувствовали на себе назойливое внимание молодых людей. Французы и итальянцы, греки и египтяне не только бросали на нас недвусмысленные взгляды, но и пытались познакомиться поближе, пригласить в ресторан и заинтересовать самыми немыслимыми способами. По всей видимости, они видели нас искательницами приключений и потому считали легкой добычей.
Казалось, все вокруг принимают нас за героинь "Греческой смоковницы", отправившихся на юг в поисках любовных утех. Премьера этого фильма состоялась в прошлом году, и я была от него в восторге, о чем и сообщила Ребекке. Реакция подруги была ожидаемой - и как это я только могла предположить, что ей будет интересно наблюдать за похождениями юной гречанки и американского корреспондента?
Сначала Ребекка пыталась не реагировать на бесчисленных ухажеров, но спустя неделю их чересчур активное внимание стало раздражать её не на шутку. Да и меня это не радовало, так как мне приходилось подавлять в себе любопытство и простое желание новых знакомств и впечатлений. А если еще учесть, что Ребекка со своей вспыльчивостью по полдня не могла успокоиться и вымещала свое бешенство на мне, станет понятно, отчего наш долгожданный отдых постепенно превратился в настоящую пытку.