Небесный суд
Шрифт:
Гарри уже предупреждал своего юного спутника, чтобы тот держался подальше от женщин-рови, неоднократно напоминая о том, что это может закончиться для Оливера весьма плачевно — ударом ножа ревнивого любовника либо вынужденной женитьбой беспечного зеваки на цыганке. Впрочем, Оливер не был даже уверен в том, хватит ли ему мужества просто приблизиться к этим очаровательным дьяволицам. Какое-то время назад он попробовал проявить интерес к юным особам женского пола у себя в Хандред-Локс, но над ним жестоко посмеялись. При этом на лицах девчонок он также замечал страх, смешанный с жалостливым любопытством. А все потому, что Оливер был не такой как все, и за эту
Укрытый тенью дерева, Стимсвайп с шумом рассекал вечерний воздух, делая выпады и нанося удары воображаемому противнику.
Оливер вздохнул.
— Почему ты все-таки отправился вместе с нами, рыцарь?
Вопрос был скорее риторический, без надежды на ответ, однако к удивлению юноши из голосового аппарата Лорда Уайрберна донесся ответ.
— Потому что так было нужно.
Оливер потянулся за чистой тряпицей.
— Похоже, что ты один из немногих, кто так считает. Его собственный командир настаивал, чтобы он остался спать вечным сном в глубинах Механсии.
— Мастер Резак не ведает страха, он не понимает преступления рыцаря.
— А Стимсвайп ведает страх?
— Стимсвайпу довелось столкнуться с тем, к чему другие паровики не осмелились бы даже приблизиться. В разлагающемся сердце Лионгели живут существа, родственные нашей расе — сильтемптеры. Они питаются жизненной силой наших душ, они пьют машинное масло, вырывают у нас из груди компоненты, содержащие кристаллы, которые затем нанизывают на ожерелья и надевают на шею во время своих извращенных ритуалов и не слишком отягощают себя раздумьями. Кстати, как там мои стволы, они нагрелись?
— Они охладятся, когда я вытру с них эту черную жидкость, — ответил Оливер.
— Стимсвайп побывал в самом сердце тьмы и видел то, что неспособен узреть никакой разум, при этом он рисковал навечно утратить сознание. Мастеру Резаку страх неведом, но Мастер Резак сталкивался лишь с племенами крабианцев и с квотершифтскими полками на границе со Свободным Государством. Так что откуда ему это знать. Вот почему я выбрал этого рыцаря.
— Если ты это понимаешь, тебе ведомо и то, что такое страх, верно? — спросил Оливер.
— Верно, я знаю, что такое страх.
Юноша посмотрел на массивное оружие, лежащее у него на коленях, тяжелое и неудобное.
— Во имя великого Круга ответь мне, Лорд Уайрберн, ты боишься чего-нибудь?
— Я боюсь того, что я способен совершить, юный мягкотелый. Я также боюсь того, что когда-нибудь войду во вкус.
Глава 18
— Что же обнаружил твой анализатор, Аликот? — спросил Никльби.
— Это мои родители? — поспешила задать вопрос Молли. — Вы узнали, кто они такие?
— Боюсь, пока не существует таких сложных машин, которые могли бы это устанавливать, — ответил Коппертрекс. — Хотя теоретически, внеся некоторые изменения в конструкцию, я мог бы… впрочем, я отвлекаюсь от главного. Ты сможешь все увидеть сама, мягкотелая Молли. Прижмись глазами к этому увеличительному стеклу.
Молли послушно просунула голову в резиновый кожух, торчавший в передней части агрегата, и ощутила кожей лица холод увеличительного стекла. Ее взгляду предстала розовая
— Неужели это моя кровь?
— Она самая, — подтвердил паровик. — Газовая компрессия выступает в роли мощных линз, тысячекратно увеличивающих образец твоих жизненных соков. То, что ты видишь под стеклом — микроскопические животные, составляющие твой единый биологический организм.
— Очень похоже… странно… похоже на реку, полную угрей и рыб.
— Полную других вещей, юная мягкотелая. Полную вопросов. Смотри! — Коппертрекс усилил увеличение. Это действие сопровождалось громким шипением машины, вследствие усиления внутреннего давления в газовых баллонах. — Ты видишь маленькие частички в твоих жизненных соках?
— Что, девочка? Что ты видишь? — вмешался в разговор коммодор Блэк и придвинулся ближе. — Что там такое можно увидеть в этот инфернальный перископ Аликота?
— Крошечные частички с вращающимися колесиками-шестеренками, они двигаются по моей крови будто лодочные винты. Это ведь ненормально, да? — Молли охватил неподдельный ужас. Неужели ее отравили, неужели она умирает?
Коппертрекс поднял вверх руку с бумажной лентой, выданной анализатором.
— В языке твоего народа, юная мягкотелая, этому имеется особое название. Болезнь Попэма. Если тебе вдруг придется сделать переливание крови, то при операции ты умрешь в агонии, если только твой донор не болен той же болезнью. Это и есть недостающее звено нашего расследования, именно оно связывает тебя с другими жертвами душегуба с Питт-Хилл. Упоминания о болезни Попэма не оказалось в твоих записях в Гринхолле, его попросту уничтожили. Я уверен, что все те, чьи имена значатся в списке жертв, были больны этой же самой болезнью.
— Но почему редкая группа крови сделала из Молли потенциальную жертву? — спросил Никльби. — Или этим недугом страдает некое важное лицо, и убийца решил уничтожить всех возможных доноров?
— Логика подсказывает мне, что в таком случае преступнику было бы проще сразу убить такое лицо, а не устранять доноров, — ответил Коппертрекс. — Думаю, что причина кроется в чем-то другом.
Один из клонов быстродума вернулся в часовую башню с массивной книгой в кожаном переплете, порыжевшем и потрескавшемся от времени. Паровик забрал ее и, осторожно положив на верстак, раскрыл. Страницы исписаны металлическими чернилами, которые до сих пор слегка светились, хотя бумага была, несомненно, очень старой. Девушка никогда еще не видела таких прекрасных иллюстраций, изящных и точных изображений. Рисунки сопровождались каллиграфическими подписями на неведомом ей языке. По сравнению с ними картинки из шакалийских газет и книжек казались жалкими творениями бездарных непрофессионалов. Что-то подсказало Молли, что тот, кто с великим тщанием создавал эти восхитительные иллюстрации, наверняка посвятив этому занятию едва ли не всю свою жизнь, — не принадлежал к человеческой расе.
Коппертрекс провел металлическим пальцем по странице, и Молли поняла, на что он указывает — радужное пятно, которое она поначалу приняла за абстрактный узор по краям страницы. На рисунках были изображены те же самые крошечные создания, которые плавали во внутренних кровотоках ее тела. Стрелки, указывавшие на рисунки и текстовые блоки, несомненно, подразумевали комментарии к иллюстрациям.
— Видишь, мягкотелая Молли? Ваш совет хирургов называет болезнь Попэма расстройством системы жизненных соков мягкотелых, но на самом деле это не так. Это — великий дар.