Неблагая
Шрифт:
Более неуместной, чем здесь, я себя еще не чувствовала — в этой своей простецкой маске, таком же простецком голубеньком платье и пыльных коричневых ботах. Таким, как я, нет смысла тратить деньги на платье, которое будет надето всего раз, пусть даже самое очаровательное.
Моя сестра выглядит еще более странно среди окружающих нас людей, но это никак не мешает ей излучать уверенность, даже когда под ее маской проступают крошечные бисеринки пота. Исольда потеет сильнее — но не из-за природной потливости, а просто потому, что в любую погоду и в любой день носит многослойную черную одежду.
Мы с ней
Прямо сейчас я чувствую, как они снова сходятся в напряженную линию:
— Ты хоть знаешь, куда идти?
Я, как всегда, нервно тереблю в пальцах край фартука. Мы несколько недель всё планировали, но до криминальных гениев нам далеко. Не представляю, что мы будем делать, когда Исольда проберется через вход для слуг, — внятного плана у нас нет, кроме как хватать всё, что блестит.
— Расслабься, — отвечает она и между делом берет цветок у девушки в нежно-розовом наряде, которая раздает прохожим букетики. — Просто будь начеку и попробуй хоть немного развлечься. Такие праздники не каждый день бывают.
Она крутит цветок в пальцах, потом роняет на землю; вскоре его затопчут чужие ноги.
Мы следуем за потоком прохожих к центру квартала, туда, где горит костер. Уже поздно, большинство детей отправилось по своим кроваткам.
А значит, празднество начинается по-настоящему.
— Тэээээк, кому… кому тут ж-желаньице исп-п-полнить? — вопит какая-то фейри, настолько упившаяся угощениями Лейры Уайлдфол, что уже даже не прячет сияющие крылышки на своей спине. Этот визг прорезает толпу вокруг, за ним следует вспышка жемчужного сияния, а когда свет рассеивается, фейри уже нет. На том месте, где она стояла, остается кучка золотых монет; не знаю, эта фейри исчезла по своей воле или же ее выдернул в родные края какой-то особый закон Благого Двора, касающийся исполнения желаний смертных направо и налево в состоянии свинского опьянения.
Люди бросаются лихорадочно собирать монеты, я наклоняюсь к сестре и шепчу ей прямо в ухо:
— А ведь монетки-то заколдованы, скажи?
— О, еще как заколдованы. Не сомневайся. — Она хихикает и сжимает мою руку. — В общем, ты знаешь, что делать, да?
Я стону. Предполагалось, что моя задача — следить за служебным выходом и отвлекать внимание бдительной охраны — будет легкой.
— Как я вообще могу их отвлечь? Что тут происходит? Эти богачи какие-то странные, Сол. На другом конце города праздник на этом бы и закончился.
Ну, не на другом конце, а за мостом. Я слышала, что как раз на другом конце, в Сумеречном квартале, этот праздник сопровождает куда более сомнительная магия, так что несколько заколдованных монет — наименьшая из возможных неприятностей.
— Что-нибудь придумаешь, — скалится в улыбке Исольда и отпускает меня. — Встретимся через час.
Она удаляется, изображая пьяную походку с убедительностью
Глава 2
Попробуй хоть немного развлечься, издевательски повторяю я в уме. Исольда носится сквозь толпу, как тень, мне же это скопление людей кажется сплошной стеной бушующего цвета.
Попробуй развлечься.
Я поправляю маску и иду в другую сторону — к костру. Мы должны в итоге встретиться у одной двери, но если разделимся, то есть шанс остаться незамеченными. Если мы правильно рассчитали время, то, когда Исольда проскользнет в дом, я как раз окажусь у выхода и встану на стреме.
Однако расчеты могут быть и неправильными: в конце концов, мы еще никогда не брались за такие дела. Мы карманники, а не домушники. Вломиться в чужой дом, нагрести там добра посерьезнее пары монет и украшений… это уже что-то очень личное. Наверное, меня бы даже грызла совесть, если бы речь шла не о несметных богатствах поместья Уайлдлайн.
Все слышали о роде Уайлд.
В давние времена, о которых даже фейри уже мало помнят, Царство Смертных было единым миром, которым правил один монарх. Однако королевство пало, превратившись в отдельные города, со своими землями и своими правителями. Сколько себя помнит Аурмор, им управляли женщины из рода Уайлд — последние из перевертышей-метаморфов, смертных чародеев, способных превращаться в любое (только не волшебное) существо. Этот дар передается от матери к ребенку, а с ней и префикс к фамилии: Уайлдсторм, Уайлдран, Уайлдкол. Все они наследуют род Уайлд; прямо сейчас поместьем правит Лейра Уайлдфол, и она точно не позволяет никому об этом забыть. Это ее праздник, ее квартал, ее город.
Чем ближе я подхожу к огню, тем сильнее меня обволакивает витающее в воздухе волшебство, взывающее к моей собственной внутренней магии. Погода теплая, но по затылку и рукам бегут мурашки.
Снова тянусь пальцами к флакону на шее — будто убедиться, что он на месте, или чтобы вспомнить, почему я не использую магию сама. Пальцы скользят по знакомым контурам, по гладкому и твердому стеклу, нагретому теплом тела.
Не надо было сегодня никуда идти.
— Не желаете выпить, мисс?
Я едва не падаю, пытаясь не столкнуться со слугой, невесть откуда появившимся передо мной, пока я витала в раздумьях. Он высок, широкоплеч и занимает собой все мое поле зрения; в руках у него поднос с крошечными узкими стаканчиками, в которых пузырится что-то розовое.
— Ой, э-э-э… — я смущенно мямлю, пытаясь срочно что-то выдумать.
Слуга не сходит с места.
— Сегодня бесплатно. Лейра Уайлдфол угощает, — даже по голосу слышно, как он ухмыляется.
Попробуй развлечься.
Я не любительница выпивки, в отличие от Исольды — причем она в курсе, что я вообще этого не одобряю.
Но у нас сегодня день рождения. И угощают бесплатно.
Я хватаю стакан, осушаю его одним глотком, наслаждаясь легкой сладостью резкого шипучего напитка. Небрежно вытерев рот рукавом, ставлю стакан обратно на поднос — возможно, чуть резче, чем следовало бы.