Небо для Баккена
Шрифт:
– Правда?
– Сказки для простых людей, – фыркнул командор ордена Багряного Дода. – До ремесел ли было Драконам, для которых тепло – жизнь, когда ледник накрывал землю? Но очень, очень удобные сказки. Весьма качественно сочиненные и поддерживаемые. Только знает об этом совсем мало людей. Хорошо отправлять с поручением человека, про которого думают, что он отмечен особой милостью Девятерых.
– Как я? – тихо спросила Герда. – Была девушкой, особо угодной Драконам?
– Нет. Ты была всего лишь символом. Вроде храмовой статуи. Красивая, посмотреть приятно, порождает в душах верующих должный восторг и благие чувства, а практической пользы никакой. Ларс же будет работать на орден. Тихо! Я уже сказал, что не собираюсь
– Что я должен делать? – После того, как Орм сказал, что мы можем вернуться домой, я готов работать на орден верно и самозабвенно. Но согласен не на все.
– Не бойся, ничего, что противоречит законам короля и человеческим. Наоборот, мерилом будет служить твоя совесть. Куда?! – Командор успел перехватить рёрхвала, ловко потянувшего тарг к краю стола. – Надевай-ка уже от греха подальше.
Холодный металлический браслет свободно болтался на запястье.
– Зайдешь в кузницу, пусть мастер подгонит тарг по руке. Не думай, не с мертвеца. Он вообще-то расстегивается. Вот тут, под пластинкой, что-то вроде защелки. Кузнец пока что уберет несколько лишних звеньев. Потом закрепит застежку. И никаких отрубленных рук. Обычно носители тарга все же помощнее… постарше…
– Никогда не слышал о таком, – сказал я, разглядывая символ земного могущества.
– Конечно. Простому хронисту из провинциального города не положено, да и не нужно. А вот твоя сестра и ее благоверный наверняка с этой вещью знакомы. О тарге знают только люди, обладающие достаточно высоким положением. И властью. Затем тарг и нужен. Сейчас без него никто с тобой и разговаривать не станет. Вот лет через десять – может быть. Так что надо делать… Видишь ли, отреченные книги действительно существуют. И время от времени какая-нибудь из них приходит к людям. Ничем хорошим это не кончается. А иногда бывает, что из обычной книги, просто забытой или малоизвестной, делают чудовище. И люди верят, потому что боятся прочитать ее сами. От страха они начинают поклоняться книге. Или стремятся ее уничтожить. В таких случаях судьба книги, да и людей, зависит от того, кто обнаружит ее первым, раньше, чем ересь расцветет. Я могу назвать не меньше десятка апокрифов, от которых остались лишь упоминания в хрониках. Были и есть среди них такие, что действительно опасны. Но слишком часто наш мир теряет что-то безвозвратно – знание или просто красоту слова. Ордену нужен человек достаточно осведомленный, чтобы не пришлось открывать ему новые тайны, – Орм скроил многозначительную мину, – умеющий хранить секреты, честный, имеющий свое мнение. К сожалению, большинство наших адептов воспитаны орденом в соответствии с его целями и надобностями. Они или суровы и бескомпромиссны, или излишне милосердны, готовы признать воплощением невинности все и всех, кто не пытается сразу откусить им голову. Нужен человек, не участвующий больше ни в каких делах храма, только читающий книги, не боящийся этого, готовый защищать их. Если такой признает книгу опасной, она будет уничтожена без сомнений и сожалений.
– А если нет?
Орм пожал плечами:
– В храме хорошая библиотека. И помни: носители тарга никогда не бывают для ордена разменной монетой.
Рёрхвалы забрались к Орму на плечи и наконец угомонились. Наши в Гехте, наверное, уже обалдели от необходимости гулять с Вестри каждое утро…
Тарг уже не холодил руку, будто напитался человеческим теплом. Всю оставшуюся жизнь разыскивать, читать и защищать книги…
– Ну раз так… – задумчиво протянул командор, заканчивая неизвестно какую мысль. – Тогда завтра с утра и отправимся.
– Куда?
– К канцлеру
– А вы с нами?
– Конечно. Надо ж убедиться, что тебя все-таки не прикопали где-нибудь под стеной Северного бастиона. К тому же… – Орм помедлил, словно что-то решая или прикидывая. – Должен же я все записать.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Иногда жить одному совсем неплохо. День строишь по своему разумению и возможностям, ешь и спишь, когда захочешь, ни под кого подстраиваться не надо. Только вот приготовлением пищи и многими домашними делами тоже приходится озабочиваться лично. Спасибо, хоть о чем-то Гудрун заранее побеспокоилась.
Домоправительница, после отъезда Герды решительно сосланная в Къольхейм, хоть и кляла Оле всяческими нехорошими словами, но все же оставила капитана с провиантом. На леднике плотными рядами лежали пельмени в количестве, которого хватило бы на неделю всей городской страже. Доставай сколько нужно и хоть вари, хоть в масле жарь. Очень удобно.
Оле Сван предпочитал варево. И над сковородкой, следя, чтобы кушанье не подгорело, стоять не надо, и получившийся попутно бульон похлебать приятно.
Вестри в нетерпении часто переступал передними лапами.
– Варится, – объявил ему капитан. – Десять минут. Остынет, и дам.
Вообще-то пса кормили чем-то другим, но стряпать для него отдельно Оле был не в состоянии. Служба, домашнее хозяйство, кхарн Шевран, да еще с псиной два раза на дню гулять. Насколько проще была жизнь, когда много лет назад молодой и бессемейный Оле Сван обитал в казармах на казенном коште.
Сварившиеся пельмени Оле честно раскидал на две миски и, попробовав, не горячо ли, поставил одну перед Вестри. Хоть какая-то компания.
Непривычно Свану есть вот так, одному, наскоро приготовленную снедь. В казарменной столовой и трактире всегда многолюдно и суетно, дома, если никого больше нет, почтенная Гудрун садилась напротив «хоть ложку подержать», а то собиралась вся семья, и вроде бы бестолковый, но приятный разговор летал словно мячик, который бросают друг другу, а хозяйственная домоправительница считала делом чести выставить на стол по меньшей мере три горячих блюда, не считая десерта.
Вестри, быстрее всех расправляющийся со своей порцией или оставляющий ее на потом, бродил под столом, черный принюхивающийся нос выныривал то у одной, то у другой тарелки. Все ругались, что избаловали собаку, но тут же совали вымогателю вкусное.
Пес быстро доел пельмени, вылизал миску и улегся у стола, пристально глядя на дверь.
– Скучаешь по хозяину, хвостатый? А помнишь, как Ларс тебя домой принес? И под одеяло посадил, чтобы ты согрелся, да и спрятать до поры. А Гудрун постель перестилать взялась. Ты хоть знаешь, что почтенную женщину чуть удар не хватил, когда такое чудо выскочило? И от неожиданности, и что помоечного щенка чумазого на стираные простыни сунули. Ларс тогда за тебя насмерть встал, убедил оставить. Потом вот Герду привел. Да и меня, можно сказать, на улице подобрал, если б не Ларс, так бы мы с Хельгой друг на друга и косились. Так что все мы, считай, из-за него в Хельгином доме собрались. А теперь из-за него же все и разбежались. Ну погоди, Ларс Къоль. Вот вернись только домой! Только вернись домой…
Оглянувшись на капитана, Вестри несколько раз стукнул хвостом по полу и снова уставился на дверь.
Оле задумчиво заглянул в кастрюлю, пытаясь понять, хочет он еще есть или лучше убрать сваренные пельмени, а потом пожарить их или еще что-нибудь сделать. При Гудрун было просто: она ставила перед капитаном тарелку с едой, а стоило расправиться с поданным, подкладывала добавку. А сейчас…
Оле решил предоставить право решать Вестри, но пса в кухне не оказалось. Выбежав в прихожую, он напряженно обнюхивал входную дверь. Кто-то стоит на крыльце?