Небо на троих (сборник)
Шрифт:
Глаза закрываю, и вижу тот же сквер. Все то же. Художник с этюдником немного поодаль, увлеченный этим сентябрем, его красками, его невообразимыми небесными глубинами. Глаза открыл, – нет художника. Это просто я сам себе его нафантазировал. Будь я педантом, сказал бы сам себе: «Нетипично это для нашей провинциальной действительности». Но промолчу.
А вот, напротив, на скамейке, реально – мужчина и девочка лет пяти. Разговаривают. Мужчине – чуть за пятьдесят, судя по всему, молодой дедушка.
– Деда, когда я совсем вырасту, я за тебя замуж выйду?..
– Да нет. Я уже тогда старый буду. А ты выйдешь за молодого принца…
– Знаю, знаю!
– Папа тоже тогда старым будет…
– Неправда! Папа старым не будет! – девочка расстраивается, сердится на деда, грозит ему кулачком, потом обиженно отворачивается.
А он задумывается. Что ей ответить? Конечно же, она должна быть права, она не может быть не права. Будет у нее свой принц. Он многое готов бы отдать, чтобы все так и было…
Но действительность прозаичнее, все течет, как задумано. И он, к сожалению, ничего изменить не может. Да и надо ли?..
Футбол после сорока пяти
рассказ
Футбольный сезон в нашем детстве начинался в конце марта, реже в начале апреля и то, когда март случался еще зимним холодным месяцем…
Лишь только солнце начинало греть по-весеннему, и оттаивал большой песчаный пустырь у трамвайного депо, – как мы, дружная команда-ватага квартала № 14, переодевшись в кеды, футболки, трико, ежедневно, весело и шумно гоняли черно-белый ромбиковый мяч с «после школы» до позднего вечера. И не беда, – что вокруг в тени деревьев еще чернели грязные, не совсем растаявшие сугробы, что в низинке за нашим футбольным полем скапливалась большая глубокая лужа, которая по ночам покрывалась тоненькой корочкой льда, впрочем, лед к «после школы» уже оттаивал, и, порой, мяч наш улетал в эту лужу, и доставать его с середины этой лужи приходилось большой длинной жердью, позаимствованной здесь же из забора соседней санзоны…
Первый футбол, после долгой зимы… Стоит ли объяснять, что это такое, тем несчастным хорошистам и отличникам, тем маменькиным сынкам, кто в своей жизни ни разу даже ногой по мячу не ударил. Тем, кто ходил со скрипкой и нотной папкой в музыкальные школы, потом зубрил дома, у скучного черного рояля, бесконечные этюды и пьески Черни, Моцарта, Баха… Они даже никогда не читали книги «Три удара Пеле», да и вряд ли знали, – кто он, этот великий неповторимый бразилец, непревзойденный мастер, укротитель мяча, умеющий в футболе все!.. Или абсолютно все, как нам тогда казалось.
Почти каждый из нашей шумной разношерстной команды видел тогда себя почти Пеле, Ревелино, Горинчей… И это был действительно футбол, азартный, самозабвенный, порой очень красивый! Сейчас так не играют…
Сейчас играют за деньги. То там, то здесь в газетах, с телеэкрана слышишь «купили футболиста за 5 миллионов евро», «футболист заключил выгодный контракт в 2 миллиона долларов»… Искусство продаваться, теперь в почете. Иначе не проживешь.
Но тогда о деньгах мы не думали. Мы просто гоняли мяч. Для одного из нашей ватаги – Сереги Пыжкова потом это стало профессией, он тоже стал продаваться за деньги, сначала из нашего «Прогресса» в соседний кемеровский «Кузбасс», потом куда-то в дубль первой лиги, но, как я слышал, у него там не сложилось, и в последнее время он где-то, в такой же провинции, как
Какие голы он забивал в самодельные, сколоченные из обыкновенных строганных брусков ворота! Какие голы!.. «Сухим листом» подкручивали мяч с углового, бил в падении головой или – ногой через себя…
Падать тогда было почему-то совсем не больно. Помню, как однажды, кто-то в борьбе за мяч оттолкнул меня, и я сильно ударился плечом об штангу. После этого еще часа два я бегал вместе со всеми, отдавал голевые пасы, даже забил гол – красивый – и, только придя домой, заметил, что плечо у меня сильно распухло и болит. После этого – травмпункт в соседней поликлинике, жестокий приговор врача – «разрыв соплечья», гипс и – целых две недели без футбола!..
Но, пожалуй, самыми жестокими и бескомпромиссными были межквартальные схватки, когда мы вызывали на матч одну из ватаг соседних пятнадцатого или двадцатого кварталов. Здесь бились действительно «не на жизнь» – до последнего гола. Проиграть в такой схватке считалось величайшим позором, и если такое случалось, то проигравшие, целую неделю тренировались с утроенной энергией, чтобы в следующее воскресенье непременно вызвать обидчиков на матч-реванш, и непременно выиграть его с крупным счетом! Иначе и быть не могло!
Хотя по-всякому бывало…
По-всякому бывало и в жизни. Это теперь, когда сорок пять, понимаешь, что жизнь прошла, и прошла зря или почти зря. Именно большинство из нашего поколения «создавало оборонную мощь страны», мы заканчивали ПТУ, техникумы, единственный в нашем городе политех и шли работать в «оборонку». Работали, делали ракеты, снаряды и прочие атрибуты мифа о могуществе родины.
Потом «оборонка» развалилась. Многие остались ни с чем и безо всяких перспектив на будущее. Целое поколение безработных… Хотя и сегодня во всех газетах видишь объявления – «требуются… требуются… требуются…» И, как приговор – «до 35 лет».
Нынче весна отчего-то очень погожая, очень футбольная. Такой исключительный конец марта!.. Оттаяло все, тепло уже от земли чувствуется. Особенно к полудню. Эх, самое время в футбол играть!..
Я теперь часто хожу на работу и с работы мимо трамвайного депо. Того самого. Поле наше футбольное уже пообрезали, построив с краю частную шиномонтажку. Ворота наши еще стоят, но какие-то сильно заброшенные, давно мяча «не знавшие». Подъезд к шиномонтажке и площадку забетонировали, скорехонько, как все сегодня, поставили современный, обшитый сайдингом бетонный модуль, и качают, себе, там колеса… Клиентов, правда, у тамошних шиномонтажников пока маловато, но видимо со временем место приработается, «прирастет», да автомобилисты попривыкнут и станут обслуживаться здесь. Особенно, автомобилисты с соседних гаражей.
Гаражей в этом районе полно. Вот и неподалеку от площадки расположен большой гаражный кооператив. Там находится и мой гараж. Там был и гараж Марка.
Марк, он же Марек, – наш правый край нападения. Из той «команды молодости нашей…» Какие мячи он подавал справа со штрафных и угловых! Оставалось только подставить голову или ногу. И мяч в сетке. Впрочем, вру, сетки у нас отродясь не бывало. Но это и не важно было, – главное гол забить.
Так случилось, что Марек умер первым. Мы редко встречались с ним, хотя и жили на одном квартале, машины в одном гаражном кооперативе ставили. Но как-то не пересекались.