Небо — пусто?
Шрифт:
Катю перебивает телефонный звонок.
— Простите, вы повесили объявление? — приятный мужской голос. — Можно к вам зайти? Какой у вас номер квартиры?
— Да, да, конечно… — Дора сказала номер квартиры, положила трубку. Кинулась к зеркалу, поправила волосы, подошла к двери, приоткрыла.
Стёпка зарычал, когда увидел гостей, вскочил, сбросив с живота Ксена. Тот недоумённо забурчал, но тут же стал потягиваться и с любопытством воззрился на рычащего Стёпа.
— Ой, простите, — сказала Дора, схватив Стёпа за поводок и едва удерживая
Вошли девушка и мужчина — оба высокие, под стать один другому. У мужчины плечи — широченные, волосы чем-то помазаны, уложены аккуратно, волосок к волоску. У девушки волосы — длинные, как у той, что в паспортном столе ЖЭКа, — похоже, в Америке такая мода, раз московские девицы пораспускали свои…
— Вы хотите заработать деньги? Правильно я понял ваше объявление? — продрался вкрадчивый вопрос сквозь Стёпкино рычание.
— Да, — кивнула Дора. — Я могу делать любую домашнюю работу. Подождите, пожалуйста, я уведу собаку.
Не спрашивая её, без приглашения, гости двинулись за ней, жадно оглядывая каждую половицу и каждую стенку. Девица и в кухню, и даже в туалет заглянула.
— Работы у меня нет, а предложение есть, — мужчина заговорил сразу же, как только она кивком пригласила их садиться к столу в гостиной и сама уселась на своё место, впился в неё взглядом, серым, весёлым. — До последней минуты будете сыты, благополучны.
— Любая вещь будет доступна вам. И, главное, инфляция никак вас не коснётся, — добавила девица.
Почему-то Дора стала потная, хотя даже в жару не потела, может, из-за худобы. Несмотря на Стёпкины рычание и лай, она слышала сердце — оно толкало её изнутри, как человек, пытающийся, сдвинуть тяжёлый предмет.
Она не понимала происходящего. Почему-то было не по себе.
Совсем, совсем не такая девица, какой должна быть девушка в её возрасте. Что непривычно? Сильно крашенные глаза, с подведёнными веками, неестественно розовые щёки, ярко накрашенные губы, как у кинозвёзд в сериалах — «Богатые тоже плачут», «Просто Мария», «Моя вторая мама» и других. Да сейчас их, подобных, сильно раскрашенных девиц сколько угодно на улицах. Что-то — незнакомое в этой породе. А может, и знакомое. Что-то общее с Виточкой, хотя Виточка почти не красится…
Одета тоже вроде уже привычно. Кожаная мини-юбка, длинная яркая блуза, к Дора в упор разглядывала её.
Они не представились. Без имени. Без фамилии.
— Чего вы так смотрите на меня? — спросила девица.
— Знакомлюсь, — ответила Дора, покраснев. И перевела взгляд на мужика: — Пока ничего не понимаю. Работать не надо, а обеспечена буду. Это как?
Мужчина ослепительно, весело улыбался ей.
— Чего ж тут не понимать? — спросил он своим красивым баритоном. — Вы не вечная, так?
— Ну? — удивилась Дора. — Так же, как и вы, как и эта красавица.
— Естественно. Не в бровь, а в глаз. В разумности вам не откажешь, все мы, люди, не вечные. Но пожить хорошо, в удовольствие, хочется
— Ну? — сказала опять Дора. Ожидание, неизвестность томили ее. — Скелет вам мой, что ли, ну — жен для изучения в мединституте? Слыхала я, продают себя люди. Не всё равно, где костями греметь, пусть хоть науке послужат.
Мужчина захохотал. Стёпка снова зашёлся в лае.
— Очень точно вы о скелете сформулировали, — похвалил он её. — Однако не так уж и наивен наш простой советский человек. Понимает ситуацию. Наше предложение приблизительно в той же плоскости. Ваш скелет нам не нужен, ибо мы не из медицинского института.
— А откуда? — поинтересовалась Дора. — Обо мне вы, похоже, уже всё знаете. Я тут на виду, а вы-то кто?
— Мы работаем в фирме, мамаша. Занимается наша фирма недвижимостью. Сечёте?
— Что? — не поняла Дора последнего слова.
— Это значит, что мы занимаемся квартирами и домами.
— Как занимаетесь?
— Это значит — продаём, скупаем, перепродаём. Работаем с населением.
— А ко мне зачем пришли? Мне квартира не нужна,
— Нам нужна! — воскликнула девица по-детски удивлённо.
Стёпка заскрёбся в дверь и зарычал.
— Но я пока жива и живу в ней. Может, ещё двадцать лет протяну? И такое случается.
— Погодите, разговор куда-то не туда свернул, — мужчина выстрелил взглядом в девицу. — Наше предложение и заключается в этом. Живите на здоровье, а мы купим её у вас. Сами говорите, всё равно, где костями греметь после смерти. Зачем вам она, когда вы умрёте? Зато сейчас, в трудный период для всех нас и, думаю, для вас, получите большие деньги.
Сердце проскочило в голову и — билось в череп. Дора ничего не понимала.
Она собирается оставить квартиру Кролю — через какие-нибудь полчаса завещание ему писать идёт.
— Я не могу продать квартиру вам, — сказала она. — Я хочу оставить её сыну.
— А у вас нет сына! — воскликнула удивлённо девица. И снова мужчина выстрелил в неё взглядом…
— Откуда вы знаете, кто у меня есть, а кого нет? — Почему-то возникла перед глазами девица 1 из паспортного стола, чем-то неуловимо похожая на эту.
Стёпка завыл — уже устал и лаять, и рычать, и скрестись. Подвывал обиженно, почему его не слушают, почему на него не обращают внимания? Ксен уселся у двери и мяукал, чтобы его пустили к Стёпке. Но Дора не замечала своих питомцев — смотрела на девицу и мужчину по очереди.
Они явно выдали себя.
— Честно говоря, мы, прежде чем прийти к вам, наводили справки — выясняли, есть ли у вас родственники?
— А тогда при чём тут моё объявление о работе, если вы собрали сведения в ЖЭКе? — спросила она. И решительно сказала: — Сведения ваши неверные. И ничего мне не нужно. Квартиру продавать не хочу. Оставляю сыну. — Тут же Стёпка перестал выть, а Ксен — мяукать, он улёгся у двери, протянув в щель между дверью и полом свои тонкие лапы. И, видимо, с той стороны улегся Стёпка.