Небо в огне
Шрифт:
– Надо найти живых, Хиф, - прошептал жрец, выглядывая из-под драконьего клыка. – Стражи Икатлана должны открыть нам. Я постараюсь их уговорить.
Он слышал с южных окраин треск пламени и звон лопающегося камня, грохот взрывов и гневные вопли, но тут, на северной стене, стояла мертвенная тишь. Алсек стряхнул сухую травинку с кольчуги и взял в руку священный нож. Хифинхелф опасливо зашипел.
– Хаэ-эй! – крикнул он, выходя на открытое место. – Силы и славы стражам Икатлана!
Тихий треск послышался наверху, и ливень дротиков и лучей обрушился на
Он думал, что откроет глаза в бескрайних болотах Кигээла, на настиле из гниющих костей, но нет – под ним был холодный камень, а вокруг пахло гарью, и склонившийся над ним в тревоге ящер вовсе не похож был на Флинса, переписчика умерших.
– Алсссек! Ссскажи шшшто-нибудь, - Хифинхелф лизнул его лоб. Изыскатель удивлённо мигнул и потрогал шею, а потом – щёку и макушку. Он ожидал боли, вязкой жижи на пальцах, но не нашёл и маленькой царапины.
– Хиф, ты видел? Они стреляли… как я остался в живых?! – Алсек сел, ощупал плечи и грудь и в недоумении взглянул на ящера. Тот щёлкнул языком.
– Ни единой ранки, Алсссек. Ни у тебя, ни у меня. А лапа у меня болела – сссам видел, как её проткнуло насссквозь!
Жрец мигнул.
– Морок, - прошептал он, глядя на полыхающие золотым огнём стены. – Воины-видения. Мы правильно идём, Хиф. Гевахелги там, за стенами. А вот есть ли эти стены…
– Думаешшь, вессь Икатлан… - начал и не договорил Хифинхелф. Ударив хвостом о камень, он вылетел из укрытия и принялся ощупывать каменную кладку. Дождь дротиков и камней посыпался ему на голову, и он, шипя от боли, метнулся в укрытие.
– Хэсссс! Для видений они сслишшком больно дерутсся! – оскалился он, тщательно ощупывая свои бока и лапы. – Алссек, попросси ссвоих богов развеять морок – иначе мы не прорвёмсся!
Изыскатель покачал головой, щурясь на солнце из-под драконьего клыка. Чёрные точки кружили в небесах, но ни один луч не касался городских стен. Тонакоатли не видели врагов…
– Не так это просто, Хиф, - пробормотал он, переводя взгляд на иссиня-чёрное лезвие ножа и поглаживая тёплую рукоять. – Морок Гевахелгов живёт не в глазах…
– Фссссс! – иприлор со свистом выдохнул воздух. – Шшшто это ты затеваешшшь?
– Хочу спросить совета, - прошептал жрец и, повернувшись спиной к стенам, шагнул на залитый солнцем обрыв. Тут же в спину словно вонзился десяток стрел, и Алсек едва устоял на ногах. Щурясь от боли, он поднял лицо к солнцу.
Багряный туман на распухающем диске вихрился и отползал к краям – Око Згена вглядывалось в землю, и Алсек чувствовал на себе неспокойный ищущий взгляд.
– Хвала дарителю жизни, - прошептал он, чувствуя, как в спину впивается смертоносный луч. – Я вижу вас, ушедшие в дом солнца, - почтеннейший Гванкар, почтеннейший Гвайясамин, я смотрю на вас и говорю с вами.
Невидимое пламя лизнуло его плечо, и он едва заставил себя смотреть вверх и не оборачиваться ни на миг.
– Ничто не могло затуманить твой взор, почтеннейший
Взгляд солнечного ока скользнул по нему и, не останавливаясь, уклонился на запад. Алсек растерянно мигнул. Он не чувствовал ничего, кроме резкой вспыхивающей боли в спине. Что-то громыхнуло сзади, острые осколки впились в кожу. Изыскатель пошатнулся и осел на землю. Что-то блестело на боку, и Алсек скосил один глаз – и растерянно мигнул. Блик солнца дрожал на лезвии ножа – и, взглянув на него, жрец почувствовал, как быстро отступает боль.
– Почтеннейший Гванкар? – Алсек сжал рукоять, поднимая нож над головой, повернулся к стенам Икатлана, неотрывно глядя на солнечный блик. Ни могучих стен, ни золотой чешуи на них, ни воинов за бойницами, ни нацеленных на него баллист, - ничего не было, лишь почерневший искрошенный камень, обугленная просевшая башня над воротами и трещина, расколовшая надвое одну из её стен – так, что в расселину мог протиснуться воин в доспехах.
– Хиф! – Алсек на миг отвёл взгляд от лезвия, и тут же камень едва не размозжил ему голову. Сквозь искры в глазах он уставился на солнечный блик.
– Шшшто ссс тобой? – иприлор высунулся из драконьей пасти и тут же отпрянул назад. – Как ты можешшшь там ссстоять?!
– Иди сюда, становись за моей спиной и гляди на лезвие! – Алсек поднял нож выше, чтобы солнечный блик вспыхнул ярче. – Почтеннейший Гванкар здесь, и он укажет нам дорогу.
– Хссссс… - недоверчиво оскалился ящер, но из-под арки выбрался. Взглянув на лезвие, он громко зашипел.
– Брешшшь! Алсссек, тут есссть проход!
– Я вижу, Хиф, - кивнул жрец, ощупывая свободной рукой пролом. – Я пойду вперёд. Едва ли тут живут только призраки…
В башне пахло кровью и жжёной костью, гарью и земляным маслом, и Алсек почувствовал холод в груди – будто он снова вернулся в умирающий Эхекатлан, к горящему храму… Что-то блеснуло у стены, он остановился – и вздрогнул всем телом, сообразив, что едва не наступил на испепеляющую печать. Она держалась на «нитях», закреплённых малыми печатями на стенах башни. Алсек опустился на колени, поддевая нить каменным лезвием и шёпотом призывая на помощь Згена и Аойгена. Блик всё ещё дрожал на чёрном камне, и видения обходили жреца стороной.
– Крепко им досссталосссь, - прошипел Хифинхелф, ныряя вслед за Алсеком в переулок и косясь на обгоревшие дома. Гореть тут было нечему, но огненная жижа сама себе была и топливом, и пламенем, и от страшного жара камень спёкся и стеклянно заблестел, покрывшись пузырями. Алсек не смотрел под ноги, на ощупь отодвигая в сторону сухо шелестящие кости и звенящие пластины брони.
– Хэсссс! – глянув на небо, Хифинхелф толкнул Алсека в тень здания и сам прыгнул следом. Ярчайший луч впился в мостовую на том месте, где они только что стояли. С разочарованным воплем тонакоатль развернулся в небе и снова превратился в точку на краю солнечного диска.