Небо в огне
Шрифт:
– Я сслышшал, шшто Джасскар уже дошшёл до Айятуны, - оглянувшись через плечо, тихо сказал Хифинхелф. – Хсссса! Вот теперь он насстоящий Ссапа Кесснек – единсственный осставшшийся во вссей сстране. Так, глядишшь, и боги его признают.
Алсек, вздрогнув всем телом, заглянул ящеру в глаза, но не увидел там насмешки – только тоску и глубоко запрятанный страх.
– Никогда, - прошептал он. – Что бы Джаскар ни сделал с этой землёй, боги не признают его. Он и его дела противны им до крайности.
– Хэсссс! – ящер хлестнул хвостом по
– Хиф! – нахмурился жрец, виновато покосившись на багровый диск в небесах. – Наши боги защищают нас не потому, что мы кормим их кровью! Сколько можно повторять?!
Ящер, не дрогнув, выдержал его гневный взгляд и только плечами пожал.
– Допуссстим, Алсссек. Допуссстим…
Он хотел ещё что-то сказать, но не успел – иссохшая глина под ногами поднялась волной, и раскалённый ветер подхватил изыскателя и швырнул на нижние крыши так, что кости его захрустели.
Алсек привстал, мотая головой и хватая ртом воздух. Ему казалось, что небо обрушилось на склоны Мекьо. Над ним дымился развороченный склон, треснувшая надвое крыша общественной кухни почернела и оплавилась. Гром ударил снова – совсем близко, горячий ветер накрыл Алсека удушливой волной, он прижался к крыше, пропуская её над собой.
– Тонакоатли!
Жрец перекатился на спину, зажигая на пальцах золотой огонь, но очередной взрыв сдул его с крыши и протащил по мостовой, сдирая кожу с локтей. От боли у Алсека потемнело в глазах.
– Хсссссс! – прошипели над головой. Кто-то подхватил его и бросил в тёмную нору.
– Тик’ба… - выплюнул Хифинхелф, высовываясь из укрытия и протягивая лапу к небу, но с досадливым шипением нырнул обратно. Раскалённый ветер ворвался в пещеру, чуть поодаль от входа вскипел, пузырясь, песчаник мостовой.
Внизу уже ревели раковины, трещали взлетающие молнии, но взрывы гремели всё чаще, и Алсек чувствовал, как содрогается холм. Ощупав ушибленный локоть – кость, хвала богам, не треснула – он осторожно выглянул наружу.
– Ни-шэу! – прошептал он, направляя нож на стремительную чёрную точку в небе. Тонакоатль шарахнулся, вильнул в воздухе и стрелой помчался к земле. Хифинхелф закрыл Алсека собой.
– Тик’ба чиу!..
Холм содрогнулся, и что-то задребезжало внутри, а потом раздался оглушительный рёв и скрежет. Гигантская тень скользнула над укрытием изыскателей, и Алсек, забыв об осторожности, высунулся на улицу. Над городом, стремительно набирая высоту, разворачивался громадный тёмно-синий дракон; ещё мгновение – и смерч огненным колесом свился в вышине, смахивая с небосклона чёрные точки. От гневного рёва дрогнула вся гора, и охра посыпалась со стен.
– Элмад, - прошептал Хифинхелф, глядя на пепел, сыплющийся с неба. – Владыка Элмад принял бой!
Больше ничего не грохотало снаружи, и Алсек вышел, с ужасом глядя на дымящиеся воронки на склонах. Тёмно-синий дракон парил над
– Как эти твари ссюда прорвалиссь?! – Хифинхелф махнул хвостом, глядя на восток. Пылевая стена как будто почернела и стала выше, она медленно двигалась, приближаясь к Мекьо.
– Войско Джаскара уже на пороге, - прошептал жрец, прижимая кулак к груди. – Да пошлют боги вашим стенам – прочность, а вашим воинам – удачу…
Трещина прошла по крыше – узкая, едва заметная, но Алсек поспешил замазать её и до сих пор недоверчиво косился на потолок. Луч ударил в террасу над храмом, вспорол мостовую, само строение пострадало лишь от сотрясения – но местные мазанки и строились не на века…
Сегодня налётов не было, и неудивительно – с рассвета в небе кружили трое драконов. Чёрные точки скользили по небу, но в отдалении. У восточных и южных стен уже гремели взрывы, оглушительно трещали ветвистые молнии, огненные шары разбивались о выросшие из земли шипы. Склоны Одиночек, опоясанные земляными барьерамы, были тихи и пустынны, пусто было и в Храме Солнца, только трое сегонов сидели у порога, и пятнистый йиннэн разлёгся на крыше.
«Хорошо, что сюда никакая дрянь не долетает!» - Алсек с благодарностью посмотрел на драконов в небе. С тех пор, как они взлетели над городом, золотые корабли Джаскара даже не рисковали высовываться из-под дымовых завес. Воины Чакоти держались в отдалении от стен, и ни камни, ни стрелы, ни сгустки огня не долетали до верхних ярусов – всё принимали на себя городские укрепления, на каждый удар отвечая снопами белых молний и облаками чего-то мелкого, стремительного, и – как уверен был Алсек – смертоносного.
– Говорят, герои древности сражались верхом на драконах, - вздохнул Алсек, глядя на небо. – Западный воин был у меня в гостях тем летом, он говорил, что такие люди есть в их краях и сейчас. Хотел бы я взлететь на драконе и поразить врага с небес…
Сегоны переглянулись, заинтересованно шевеля ушами. Жрец покачал головой и поднял дверную завесу, выпуская кошек на улицу.
– До вечера тут будет тихо, - сказал он, снимая с себя нитки глиняных бус и складывая их в нишу. – Тихо и пусто. Я пойду в гости к Хифу.
Сегоны взлетели на крышу и принялись расталкивать задремавшего кота, но Алсек уже не смотрел на них – он торопливо шёл по террасе, стараясь не выходить на солнце.
В переплетённых норах Мекьо немудрено было заблудиться после прямых, как копья, улиц Эхекатлана, - Алсек бывал в подземных мастерских уже не раз, но снова едва не пропустил нужный поворот и ворота, больше похожие на затенённую нишу. Под землёй на освещение не тратились – через каждые двадцать шагов к потолку лепили маленький, едва мерцающий церит и находили дорогу ощупью, по извивам стен и движению воздуха. И Алсек свернул, едва учуял резкую вонь рыбьего клея.