Небо внизу
Шрифт:
Торопливо разломив сургучную печать, Тео лист бумаги, благоухающий фиалками, табаком и, кажется, вишневым ликером.
Дорогая подруга!
Спешу поделиться с тобой радостной новостью: наш чудный обед на троих открыл для меня дверь в новую жизнь. Ты оказалась права — Жоан действительно совершенно в моем вкусе. Давно я так интересно не проводила время. После того, как ты ушла, мы проговорили с Жоаном больше часа. И съели за это время целую утку — очень, кстати, рекомендую. Нежнейшее мясо! Повар выдерживает птицу в вине, потом
Когда сидеть в ресторане стало совсем уж глупо, мы отправились на прогулку и бродили по городу до вечера. Жоан такой забавный! Зачем-то купил жареные каштаны, а потом оказалось, что он терпеть их не может. Я тоже их не люблю, поэтому мы скормили весь пакет птицам. Пока мы швыряли каштанами в голубей, Жоан подсказал мне, как снизить расходы на растаможивание кастальской парфюмерии. Удивительно тонкий ход — а я так ценю в мужчинах изящество мысли. И не только его. Воистину Жоан — мужчина выдающихся достоинств! Хотела бы сказать, что это вовсе не каламбур, но, увы, это именно он. Как низко я пала! Ни один уважающий себя человек не должен разговаривать каламбурами — это так пошло. Но что поделать, иногда жизнь толкает нас к тяжелым, этически сомнительным деяниям.
Кстати, об этически сомнительных деяниях. Ты можешь обратиться к Жоану за помощью — он пообещал всяческую поддержку в получении патента. Поначалу, правда, упирался — кажется, его действительно задел твой поступок. Но я сразу поняла, как подойти к делу. Сначала спросила, уж не ревнует ли тебя Жоан, потом прижала платок к глазам и заявила: «Я всегда знала, что ваше сердце принадлежит Теодоре. Вы просто воспользовались мной, бессердечный и коварный соблазнитель!». Конечно, Жоан не выдержал и сразу же согласился сделать все, что потребуется. Еще бы! Я уверена, что никому в голове не приходило называть Жоана Делани коварным соблазнителем. Возможно, я когда-нибудь попробую еще раз — и попрошу долгосрочный кредит под два процента годовых.
Но я отвлеклась. Возвращаюсь к нашему делу. Назначь время — и приведу Жоана туда, куда потребуется. Он объяснит, что нужно сделать, поможет составить пакет документов, а потом сведет тебя с нужными людьми. Предупреждаю: патент нужно оформлять на тебя. Если указать заявителем твоего белокурого рыцаря, права на изобретение отойдут банку в счет погашения кредита. И поверь, оценят его открытие очень невысоко.
Вот, собственно, и все. Жду твоего ответа!
P.S. Ты должна познакомить меня со своим рыцарем! Я знаю, что мы встречались, но признаюсь честно: в то время я не обратила на Томаса никакого внимания. Очень об этом жалею и хочу исправить ошибку. Уверена — Томас очарователен!
С любовью и уважением, Лилия Фонтель.
— Ну, что скажешь? — подняла глаза от письма Тео.
— А… Я… Она же… — моргнул Том. — Но я… С чего это я вдруг рыцарь?
— Не обращай внимания. Мне было нужно, чтобы Лилия прониклась к тебе симпатией.
— И ты ей наврала?!
— Почему сразу наврала? Ни слова лжи. Я всего лишь правильно расставила акценты. Ты
— И без меча. Зато с граблями, — скользнув ладонями по спине, Том аккуратно, но вполне уверенно прихватил Тео за задницу. — По-моему, ты как-то неправильно представляешь себе рыцарей.
— А по-моему, ты путаешь форму и содержание. Если рыцарю дать в руки грабли, он рыцарем быть не перестанет, — прерывисто, между короткими быстрыми поцелуями, выдохнула Тео.
— Но против дракона выйти не сможет, — мягко подтолкнув Тео к столу, Том вжался в нее бедрами.
— Сможет. Просто он проиграет.
— А. Понятно. Значит, я тот самый дурак, который с граблями на драконов ходит, — наклонившись, Том подхватил Теодору и легким движением усадил на стол, вклинившись между задравшимися юбками. Зрачки у него расширились, затопив радужку темнотой. — Да, пока не забыл. Я, кажется, нашел ритуал для высокоуровневых проклятий.
— Что? Где?! — Теодора спрыгнула со стола, едва не оттоптав Тому ноги. — Давай сюда книгу!
— Ты серьезно?
— Совершенно. Дай книгу, я должна это увидеть!
— Твою мать. Ты серьезно… — тяжело мотнув головой, словно пьяный, Том отступил в сторону и взял с полки пыльный справочник. — Вот тут, я бумажкой заложил.
— Ну-ка, ну-ка… — поддев пальцем обрывок какого-то списка, Тео распахнула книгу посередине. — Да! Точно! Кажется, это оно. Ритуал показал эффективность в работе с проклятиями от восьмого уровня и выше… Многофакторное устойчивое воздействие… Блокирует ментальные и материальные проявления… Разрушает базовую структуру… Да, оно! Это оно! — развернувшись, Тео впилась в Тома жадным, горячим поцелуем, нетерпеливо дергая ремень на штанах. — Да как это снимается, черт побери!
— Погоди, ну что ты делаешь! Пуговицы сейчас оборвешь. Дай сюда… — аккуратно отодвинув руки Теодоры, Том расстегнул ширинку. — Не знал, что на тебя так действуют справочники.
— Будешь читать мне перед сном энциклопедию?
— Каждую ночь по десять страниц.
— Мы же так вообще спать не будем.
— Ну да! В этом весь смысл!
Ритуал Теодоре не нравился. Всерьез не нравился. Большинство серьезных магических воздействий предполагало использование этически и эстетически неприемлемых компонентов — свежей крови, желчи, внутренних органов. Но это были… как бы помягче выразиться… мертвые органы. Уже мертвые. Никто не требовал от Теодоры зарезать кого-нибудь прямо на пентаграмме.
До этого вот момента.
Высунувшись из корзины, курица поглядела на Теодору блестящим, как бусина, черным глазом. Перья у нее были шелковые и невесомые, а под ними скрывалось удивительно горячее, мягкое, слабое тельце. Курица дышала, моргала, испуганно вертела головой, зачем-то приоткрыв клюв, в котором виднелся крохотный розовый язычок.
Может, спалить этот дом? — обреченно подумала Тео. — Пригласить Эвери на чашечку кофе, занять разговором — а Том быстренько сбегает, керосином плеснет и спичку сунет. Нет дома — нет проблемы.