Небо внизу

Стешенко Юлия

Осторожно, одним пальцем она погладила курицу по шее, нежно раздвинув перья. Жесткие остовы торчали из пергаментно-тонкой кожи, как иглы из ежа.

— Я не смогу.

— Да ладно. Это же просто курица, — в который раз попытался донести мысль Том. — Вчера ты котлетки у господина Рамбле ела — как думаешь, из чего были сделаны? Из такой же вот курицы.

— Но там была мертвая курица!

— Любая мертвая курица когда-то была живой.

— Естественно! Но эта трансформация происходила без моего участия!

— Не понимаю. Это же. Просто. Курица.

Диалог, завершив круг, вернулся

в исходную точку — как и множество раз до этого. Застонав, Тео закатила глаза.

— Я не смогу!

— Ладно. Не сможешь — не делай, — внезапно отступил от сценария Том. — Давай я курицу зарублю.

— Ты?!

— Я.

— Но в справочнике сказано… — остановившись прямо посреди улицы, Тео выдернула из сумки книжку. — Затем следует отрубить курице голову и окропить вытекающей кровью печать. Действие необходимо производить как можно быстрее, пока у птицы еще бьется сердце. При обрызгивании сигила кровью читайте вербальную формулу… Хм. Да, действительно. Здесь нет прямого указания, что рубить голову и читать заклинание должен один и тот же человек. Речь идет только о согласованности действий. Но я не уверена, что понимаю инструкцию правильно…

— Так что, будешь все-таки рубить?

— Нет! — Тео виновато покосилась на курицу. Голова птицы торчала из перевязанной тряпкой корзины, как перископ подводной лодки из глубин океана. — Давай лучше ты. Ты же умеешь?

— Я в деревне рос. Откуда, по-твоему, мы брали мясо? В ресторане за три медяшки котлетка?

— Ну да. Конечно. Ты умеешь. Но… ей же не будет больно? В смысле, ты все сделаешь быстро, раз — и все?

Поглядев с жалостью, Том нежно, как ребенка, поцеловал Тео в лоб.

— Конечно, солнце мое. Ей совсем не будет больно. Раз — и все.

Тео была благодарна ему за эту ложь.

— Попробуйте вспомнить. Может, вы ссорились с кем-то? Может, сын случайно кого-то обидел? — поставила на стол чашку Тео. По тонкому полупрозрачному фарфору струился венок незабудок.

— Нет. Ничего такого. Я всегда старалась поддерживать хорошие отношения с людьми. В меру возможностей, конечно, размолвки случались… Но ссора? Нет, такого не было. И Реми — добрейший ребенок, такой нежный, чувствительный! Ни разу за всего годы в школе он не затевал ссор!

Тео скептически хмыкнула. Если Реми действительно был таким, каким его описывала мать, мальчику оставалось только посочувствовать.

— А муж? У него были конфликты? Госпожа Эвери, это очень важно. Максимальную эффективность ритуал получает, если его проводят в месте произнесения проклятия.

— Да, я понимаю, я все понимаю. Но… милейшая госпожа Дюваль. Я действительно не знаю. Джонатан был замечательным человеком — добрым, отважным, благородным. Его все любили. Не могу представить, чтобы кто-то захотел причинить ему зло. Тем более… получается, что этот человек был вхож к нам в дом. Но мы принимали только узкий круг — друзей, родственников, коллег. Я полностью уверена в том, что эти люди искренне к нам привязаны.

— Коллег? — уцепилась за ниточку Тео. — А кем работал ваш муж?

— Он был начальником пожарной части. Джонатан сам участвовал в пожарах, он много раз выносил людей из огня, рискуя собственной жизнью! Никто из ребят никогда не пожелал

бы моему мужу зла.

Тео покосилась на Тома. Госпожа Эвери не сочла нужным предлагать слуге место за столом, и теперь он уныло подпирал стену у входа.

— Ну что ж. Раз вы так уверены… Будем работать с тем, что есть. Полагаю, гостей вы обычно принимаете на первом этаже.

— Да, конечно. В столовой — это вон там, за дверь, или здесь, в гостиной.

— А, простите… туалет где находится?

— Позвольте, я провожу…

— Нет, госпожа Эвери, вы неправильно поняли. Я всего лишь хочу понять, как именно передвигались по дому гости. Туалет здесь же, на первом этаже?

— Да. От двери прямо по коридору и направо.

— Вот как… — поднявшись, Тео отмеряла шагами расстояние от входной двери до столовой, прикинула расстояние до туалета и остановилась в холле, почти на пороге гостиной. — По-моему, приблизительно здесь находится центр территории, по которой обычно передвигаются гости. Том, как думаешь?

— Полностью с вами согласен, госпожа, — очень, очень почтительно склонил голову засранец.

— Отлично. Тогда мы будем начинать. Госпожа Эвери, подождите, пожалуйста, на улице. Я позову вас, когда закончу.

— Да-да, конечно. Уверена, вы замечательно справитесь, госпожа Дюваль, — подобрав юбки, Эвери мышкой скользнула за порог. Дверь с грохотом захлопнулась.

Отлипнув от стены, Том тут же плюхнулся в кресло и взял недоеденную Теодорой тарталетку с черничным суфле.

— Зачем тебе понадобился центр?

— У зоны действия ритуала есть определенный радиус. Зависит он от качества инвентаря, компонентов и силы мага. Вместо черного кота у нас курица, вместо опытного профессионала — я… Думаю, в данном случае охват будет невелик. Поэтому ритуал нужно провести в центре потенциально опасной зоны, чтобы захватить максимальную территорию.

— А если не получится? — потянулся за следующей тарталеткой Том.

— Не знаю. Будем проводить ритуалы последовательно в каждой комнате, заливая дом куриной кровью?

— Не хотелось бы.

— Вот и мне не хотелось бы. Поэтому давай думать, что мы прихлопнем место укоренения проклятия с первого раза, — Тео открыла саквояж. — Нет, ты сиди пока, наслаждайся жизнью. Можешь, кстати, кофе в мою чашку налить, если хочешь. Я позову тебя, когда нарисую печать.

Разметив рулеткой на полу контрольные точки, Тео начала строить сигил, постоянно сверяясь со схемой. Удивительно, но в кино это казалось ужасно увлекательным занятием. Внешняя сторона волшебства походила на какое-то унылое поделочное хобби: разметить, набросать схему, прорисовать детали… Совершенно никакой романтики — только усердие, внимание и сосредоточенность. Что-то вроде бухгалтерских проводок, только в графической форме. Но вот потом… Мгновение, когда пробужденная магия оживала, наполняла Теодору чистейшим, незамутненным восторгом. Она словно парила, подхваченная струящейся через нее бесконечной, непознаваемой силой, для описания которой в языке не существовало слов. На несколько секунд Тео сливалась с этой чужой, не существующей на земле мощью, пропускала ее через себя, как провода пропускают ток, и мир на мгновение освещался вспышкой магии.