Небо внизу
Шрифт:
Вот поэтому контрактный и не хочет разговаривать о своем долге. Ему просто стыдно рассказывать, каким идиотом он оказался.
— Ты себя вообще слышишь? — положила вилку и нож Теодора. — Какая выгода? Какое, пречистый огонь, использование? Это. Просто. Кофе. И это, между прочим, честная и осознанная сделка. Ты даешь госпоже Вивес ощущение профессиональной состоятельности. Наблюдая за тобой, выслушивая твои похвалы, она осознает, что ее талант оценили. Дорогой мой Томми, поверь: это дорогой и очень редкий товар. Именно поэтому Вивес принесла бесплатный лимонад. Она хотела дать тебе что-то
Контрактный слушал ее, застыв, как соляная скульптура. Только глазами моргал.
— Эмоции, дорогой мой Томми, это тоже объект купли-продажи. Более того: люди обычно именно за эмоции и платят. Просто иногда они идут в придачу к товару. Покупаешь дорогой экипаж — чувствуешь себя солидным человеком, покупаешь полотно модного художника — чувствуешь себя знатоком искусства. И неважно, нравится тебе картина или нет, — ухмыльнулась Тео.
— Это… — контрактный облизнул губы. — Это тоже неправильно.
— Почему? Человек платит за то, чтобы ему было хорошо. Или хотя бы не было плохо. Именно в этом смысл любой покупки. Ты голоден, тебе плохо. Купил хлеба — и стало хорошо. Ты заболел, тебе плохо. Купил лекарство — и стало хорошо. Это ведь правильно?
— Да. Это правильно.
— А то, о чем мы говорим сейчас, просто следующая эволюционная ступень. Сделка, при которой хорошо становится без товара. Если поднимемся еще на ступень выше — то и платить за комфорт будут не чашкой кофе. Я поддерживаю тебя — ты поддерживаешь меня. Это ведь тоже сделка. Согласен?
— Ну… Может быть. Не знаю, — контрактный медленно провел пальцем по вырезанному в столешнице кривому сердцу. Сердце пронзала короткая тупая стрела. — Наверное, вы правы. Но…
— Что — но? — подтолкнула его Теодора.
— Но мне это не нравится. Если так думать, получается, что люди вообще не любят друг друга. Просто обмениваются услугами. Я не хочу так жить.
Громкий хлопок двери оборвал дискуссию. Госпожа Вивес вышла из кухни, балансируя широким подносом. С грацией бегемота продефилировав через зал, она выставила на стол две чашки с кофе и две тарелки со слойками.
Слойка, которую Вивес поставила перед контрактным, была в два раза больше.
Ухмыльнувшись, Теодора подмигнула контрактному: вот. Я же говорила!
— Я не хочу, — яростно зашипел парень, как только Вивес отошла на пару шагов. — Мне не нужно!
— И что же ты сделаешь? — Тео была сама благожелательность.
— Верну. Отнесу на кухню и попрошу обычную слойку. Как у вас.
— Тогда бедная женщина расстроится. Представь: она стоит у стола и выбирает самую лучшую слойку. Она так хочет, чтобы ты обрадовался угощению, чтобы оценил его… А ты просто отказываешься. По-моему, это очень обидно.
— Тогда… Тогда я… Отдам ее вам! Давайте поменяемся. Пусть у меня будет обычна слойка. Я попробую и скажу, что это безумно вкусно.
— Но я не съем такую огромную слойку. Для меня и обычная-то великовата. К тому же Вивес наверняка заметит, что мы обменялись тарелками.
Контрактный нахмурился, мучительно перебирая доступные варианты. Между бровями у него залегла глубокая морщина, губы упрямо сжались.
— Том, — дотронулась до его руки кончиками пальцев Теодора.
— Что?
—
Том посмотрел на слойку. Посмотрел на Тео. Снова посмотрел на слойку. Тяжко вздохнул и запустил зубы в хрустящее, рассыпающееся на прозрачные лепестки тесто.
Грехопадение свершилось.
Лениво выковыривая пропитанные белым вином и сиропом персики, Теодора думала, что мир, в котором чувства чисты и бескорыстны — это, наверное, великолепно. Любовь, благородство и все такое. Но почему в этом мире какая-то вшивая слойка за два бакса — невероятно значительная вещь? Настолько значительная, что нужно всерьез раздумывать, достоин ли ты такого роскошного подарка. Мучиться, колебаться — а потом прийти к выводу, что все-таки недостоин.
Если именно так выглядит жизнь в бескорыстном и благородном мире — то нахрен такой мир.
Глава 15
Магия должна быть… ну… магической. Эльфы, вампиры, рыцари и прочие темные властелины. Не то чтобы Тео ожидала, что прямо на въезде в Кенси ей вручат кольцо и укажут пальцем в сторону Ородруина — но все-таки предполагала некоторую увлекательность происходящего. Некоторую, мать ее, романтичность.
Но реальность оказалась до крайности унылой. Теодора литрами варила успокоительные и противозачаточные, вязала обереги от бараньей вертячки и наговаривала амулеты от сглаза.
— Пречистый огонь, ну зачем, вот зачем им амулеты от сглаза? — причитала Теодора, отправив восвояси очередного покупателя. — Сглаз — это форма проклятия, его может наложить только маг. Единственный маг в городе — это я, и я никого не проклинала. Неужели эта истина настолько неочевидна?
— Ну так не делайте амулеты, — логично предлагал контрактный. — Зачем продавать то, что все равно не приносит пользы?
— С ума сошел? — вскинула брови Тео. — Эти амулеты приносят огромную пользу!
Она подбросила в воздух кошель, туго набитый медяками.
— Я имел в виду — людям не приносят, — смутился Том.
— И людям приносят. Если у них в жизни происходит какая-то дрянь, они совершенно точно знают, что проблема не в магии, а в их собственной глупости.
— Почему обязательно в глупости? — предсказуемо бросился на амбразуру Том. — Может, это умные люди.
— Были бы умные — амулеты бы не покупали.
Конечно, амулетами бизнес не исчерпывался. Тео призывала дожди — теплые, умеренные и обязательно не более двух часов продолжительностью. Желательно во вторник и в субботу, но ни в коем случае не в воскресенье, чтобы на посещение проповеди и последующий променад по городу не попадали. Тео ходила по фермам, заговаривая виноград от медянки, а скотину — от болячек и выкидышей, спускалась в подвалы, чтобы подновить холодильные пентаграммы, и развешивала по ветвям яблонь соломенных куколок, отгоняя злодейскую бабочку-серебрянку, которая «все плоды пожрет, а что не пожрет, то загадит».