Небо внизу
Шрифт:
Тео пригубила сладкий тягучий херес. Жидкость растеклась во рту нежным теплом и мягко скользнула в горло, оставив на языке привкус лесного ореха.
— Бери, — Теодора подтолкнула к Тому вино. Растерянно посмотрев на стакан, Том сжал на стекле пальцы и резким движением забросил херес в рот — как уголь в топку.
— Ну? — поднял он на Тео потемневший взгляд. — Что вы сказать хотели?
— Я подсчитала баланс… Даже с учетом возросших доходов итог получается невеселый. На жизнь нам в целом хватает — одежда, продукты, всякая ерунда. Но моя бабушка, госпожа Альбертина, хотела, чтобы я наняла горничную
Том слушал Теодору, застыв, как каменный столб. Только веки двигались и поднималась в дыхании грудь.
— Отсутствие горничной, положим, вопросов не вызывает. С одеждой и прической я справляюсь сама, уборку довольно сносно делаешь ты, а грязное белье отдаем в прачечную. А вот кухарка — это проблема. Ты готовить не умеешь, а если я найму кого-нибудь, доход уйдет в минус. А мне этого очень не хочется…
Тео помолчала, взвешивая слова. Приглашать в дом постороннего человека она не хотела категорически. Том был не слишком умен — и Том сохранял дистанцию. Он был мужчиной, он был контрактным, он совершенно не разбирался в каждодневном женском быте. Теодора могла не опасаться, что он вломиться без стука в спальню или сунется с непрошенной помощью, подловив благородную госпожу на каких-то вопиющих нестыковках. Идеальный вариант — кроме одной детали. Очень скоро Том должен был задуматься: а почему благородная госпожа не нанимает другую прислугу? Почему сама возится на кухне, как обычная кухарка? И не только Том. Соседи тоже задумаются — и понесут эти мысли по городу.
А это нежелательное развитие событий. Совершенно нежелательное.
Поэтому Тома нужно было натолкнуть на одну мысль… Не приказать, не объяснить, не поставить перед фактом, а именно натолкнуть. Сделать так, чтобы он предложил выход сам. И это была не самая простая задача — тем более что Тео совершенно не понимала реакцию контрактного. Она думала, что Том за ужином расслабится, легко пойдет на контакт — а вместо этого он закрылся, как перепуганная устрица. Сомкнул створки так, что хоть домкратом разжимай.
Продуманный план беседы пришлось менять на ходу, и это сильно осложняло дело.
— По-моему, мы вдвоем неплохо справляемся. Ты занимаешься бытом, я — кухней, и это даже в какой-то степени интересно. Оказывается, кулинария — увлекательное занятие, ну кто бы мог подумать, — улыбнулась Тео. Улыбка упала в молчание, как камень в холодную воду. — Проблема в том, что господа Альбертина наверняка не одобрит такую организацию быта. И другие люди… могут составить обо мне нелестное мнение. Как о специалисте, я имею в виду. Если маг не может позволить себе даже кухарку — вероятно, это не очень хороший маг. Вот если бы они знали, что я занимаюсь только научными изысканиями… Ты понимаешь меня?
— Я… Ну… — Том сцепил руки в замок так сильно, что побелели ногти. — Да, госпожа. Я все понимаю.
В этом месте он должен был предложить очевидный выход. Любой адекватный человек, заинтересованный в сохранении статуса кво, поступил бы именно так. Том должен был предложить.
Но не предложил.
Откашлявшись, Тео сделала большой глоток хереса.
— Я много думала… Мне, в общем-то, нравится наша жизнь. Такая, как сейчас. Не самая комфортная, конечно — но в целом это был приятный месяц. И я была бы не против так жить и в дальнейшем, — Тео помолчала,
В неподвижном взгляде ярко-серых глаз мелькнуло… мелькнуло что. Том быстро моргнул. Нахмурился. Коротко дернул ртом.
— Вы… Ну… Вы что же, соврать хотите?
— Ну почему соврать. Всего лишь ограничить исходящую информацию. Если все будут думать, что кухней занимаешься ты, проблема исчезнет сама собой.
— То есть, мне нужно сказать, что поваром в доме я? На рынке там или в овощной лавке, — Том медленно, завороженно улыбнулся. — Вы просто хотите, чтобы я лапши всем навешал и это вранье в городе разошлось. А больше ничего. Так?
— В целом да. Хотя я по-прежнему настаиваю, что это не вранье, а стратегическое умолчание.
— Да хоть апокалиптическое! Конечно! — схватив с тарелки поджаренный до золотистого хруста ломтик багета, Том щедро зачерпнул им паштет и утрамбовал в рот. — Пречистый огонь! А я-то подумал!
— И что же ты подумал? — заинтересовалась Тео.
— Что вы меня уволить собираетесь.
— С ума сошел? С чего вдруг?!
— Ну как с чего, — облизав испачканный в паштете палец, Том подцепил вилкой бело-розовый ломтик копченой рыбы. Пристроив его на гренок, контрактный энергично откусил и захрустел корочкой. — Нужна нормальная прислуга, денег мало — значит, сэкономить нужно. А на чем экономить, если вы ни на что и не тратитесь-то особо? Только на оплате контракта.
— О, пречистый огонь. Какая чушь. Чтобы я поменяла тебя на какую-то там кухарку? Да ни за что! — совершенно искренне провозгласила Тео, и Том расплылся в счастливой ухмылке.
— Ваш суп, — бесшумно возник перед столом апоплексический усач. — Позвольте, моя прекрасная госпожа, я подвину подсвечник. Вот так, аккуратно… Сюда… А теперь пробуйте.
Тео зачерпнула ложкой тягучий сырный бульон, в котором плавали рыжие шляпки крохотных лисичек. Поднимающийся над тарелкой пар был пропитан ароматами леса и сливок. Медленно, со всем возможным пиететом Тео попробовала суп и восхищенно закатила глаза.
— Невероятно! Никогда не пробовала ничего подобного.
— Благодарю вас, госпожа! Приятно иметь дело с человеком, который разбирается в благородной кухне, — гордо встопорщил усы владелец заведения. — Хотите, открою вам секрет? Все дело в мускате и белом перце. Щепотка одного, на кончике ножа второго — и веточка тимьяна. Сырный суп с грибами нужно готовить только так.
— Простите, господин, вы не могли бы повторить? — внезапно вмешался в диалог Том. — Щепотка муската, белый перец и тимьян — правильно? Когда буду варить суп, обязательно добавлю специи по вашему совету.
Недоверчиво прищурившись, усач смерил Тома презрительным взглядом.
— Ты хоть знаешь, что грибы сначала обжаривать нужно? Или сразу в кастрюльку пихаешь?
— Всегда обжариваю, — истово закивал головой Том. — Прямо вот каждый раз. Без обжаривания — вообще не то.
Глава 17
Унылый приглушенный долбеж просачивался в сон медленно, но неотвратимо. Мерные звуки ударов заползали в хрупкую невесомую реальность, заполняли ее и вытесняли, оставляя в голове колышущуюся мерзкую муть.