Нечто чудесное
Шрифт:
Хотя Александра была возмущена ханжеством обманутых мужей, простивших неверных жен, она старалась не судить их слишком строго. Она вообще старалась никого не судить слишком строго, по собственному опыту зная, каково это – бить отвергнутой обществом. И потому застенчивые молодые люди толпились около нее, зная, что прекрасная герцогиня Хоторн никогда не унизит их ни презрительным взглядом, ни язвительной насмешкой. Люди постарше и поопытнее едва не сражались друг с другом за право сидеть с ней рядом за ужином или пригласить танцевать, потому что она не требовала от них вести утомительно-банальную, ни к чему не обязывающую беседу. Вместо этого
Золотая молодежь восхищалась не только ее необычайной красотой, но и искусством владения рапирой и старалась наведываться в дом на Аппер-Брук-стрит как можно чаще и с утра пораньше в надежде увидеть, как она фехтует. Правда, им это позволялось крайне редко, зато все пытались сразиться с Хоторном, чтобы произвести впечатление на прекрасную герцогиню и завоевать ее улыбку.
Однако всех превзошел молодой лорд Сивли, чересчур неуклюжий, чтобы фехтовать, и чересчур робкий, чтобы пригласить ее на танец. Услышав, что леди Мелани Камден и престарелый помощник дворецкого Хоторнов. казавшийся совершенно глухим, зовут Александру уменьшительным именем, он написал и опубликовал «Оду к Алекс».
Не собираясь отдавать пальму первенства такому «молокососу», как Сивли, уже немолодой сэр Дилбек, увлекавшийся ботаникой, назвал новый сорт выведенных им роз «Несравненная Алекс».
Остальные поклонники, раздраженные такой неслыханной вольностью, тем не менее последовали примеру, и вскоре девушка навсегда превратилась в Алекс.
Глава 18
Повинуясь зову вдовствующей герцогини, Энтони как послушный внук немедленно отправился в гостиную. Стая у окна, герцогиня смотрела на вереницу модных экипажей, возвращавшихся на Аппер-Брук-стрит после обязательного дневного променада в парке.
– Подойдите ко мне, Энтони! – строго приказала она. – Поглядите на улицу и скажите, что вы видите.
– Кареты возвращаются из парка – ничего особенно нового.
– А что еще?
– В одной сидит Александра с Джоном Холлидеем. Позади следует фаэтон Питера Уэслина, а рядом с владельцем – Гордон Бредфорд. Тот экипаж, что впереди, принадлежит лорду Тинсдейлу, а сам он уже давно ожидает в салоне в обществе Джимми Монфорта. Бедняга Холлидей! Он прислал мне записку с просьбой уделить ему несколько минут для разговора с глазу на глаз. Как, впрочем, и Уэслин, Бредфорд и Тинсдейл. И каждый, конечно, собирается сделать ей предложение.
– Конечно, – мрачно кивнула герцогиня, – именно это я имела в виду. Сегодняшний день – точное повторение вчерашнего, позавчерашнего и так далее. И все это продолжается почти месяц – поклонники прибывают толпами, задерживая движение и теснясь в нижнем салоне, но Александра не собирается выходить замуж и недвусмысленно дает им это понять. Однако несчастные продолжают осаждать дом с букетами и охапками цветов, а выходят отсюда, готовые прикончить мифического счастливого соперника.
– Но, бабушка… – успокаивающе начал Энтони.
– Не смейте задабривать меня, словно ребенка! – с неожиданной яростью обрушилась на Энтони герцогиня. – Я, конечно, стара, но отнюдь не глупа! И вижу, что у меня на глазах происходит нечто крайне неприятное и даже опасное! Александра стала чем-то вроде вызова для вашего не слишком умного брата! Как только она узнала правду о Джордане и позволила Карстерзу взять ее под свое крыло, разительные перемены произошли прямо на глазах! И теперь ее семейные связи вкупе с огромным
Герцогиня помедлила, ожидая возражений, но Тони стойко молчал.
– Выкажи Александра предпочтение кому-то из поклонников или хотя бы определенному типу мужчин, – не отступала герцогиня, – остальные бы поняли, что надеяться не на что, однако этого не случилось. И именно это поставило нас в весьма критическое положение, за которое я виню весь мужской пол!
– Мужской… – в изумлении пробормотал Тони. – Но что вы имеете в виду?
– Видите ли, когда мужчина сталкивается с чем-то недосягаемым для него, он просто не может не стремиться заполучить это, хотя бы в попытке доказать, на что способен. – Она обвиняюще уставилась на беднягу Энтони. – Мужчины обладают этой совершенно омерзительной чертой с самого рождения, и тут ничего не поделать. Зайдите в детскую и понаблюдайте за малышом в окружении братьев и сестер. Вне зависимости от того, старше они или младше, он все равно попробует завладеть игрушкой, из-за которой все перессорились. Не то чтобы он по-настоящему хотел ее – отнюдь нет, – просто утверждает свою силу и ловкость.
– Благодарю, бабушка, – сухо заметил Энтони, – за огульное осуждение половины рода человеческого. – Я просто констатирую факт. Вы ведь не видели ни одной женщины, торопящейся оказаться в числе участников любого дурацкого соревнования?
– Верно.
– А именно это сейчас происходит. Все больше и больше участников, привлеченных почти неодолимыми трудностями, пытаются выйти победителями и завоевать Александру. Уже одно это весьма неприятно, однако ситуация с каждым днем становится все хуже.
– Но почему? – продолжал спрашивать Тони, втайне восхищаясь проницательностью бабушки.
– Александра стала призом, – мрачно объявила та. – Призом, который может быть выигран или просто захвачен любым мужчиной, достаточно дерзким и умным, чтобы отважиться на такое.
Энтони открыл было рот, но герцогиня властно подняла унизанную кольцами руку:
– Не трудитесь уверять меня, что такого не может случиться, – я уже все знаю. Насколько мне известно, три дня назад Марбли предложил короткую поездку в Кадбери и Александра согласилась его сопровождать. К счастью, один из отвергнутых поклонников, случайно узнав, что Марбли хвастался своими намерениями отвезти ее вместо этого в свое загородное поместье в Уилтоне и продержать там ночь, поспешил к вам. Вы, Тони, сумели перехватить экипаж Марбли как раз перед поворотом на Уилтон и вернуть Александру, объяснив Марбли, что я настоятельно требую ее присутствия. Крайне мудро с вашей стороны, Потребуй вы удовлетворения, и дуэль вызвала бы скандал, который, в свою очередь, очернил бы репутацию Александры и неимоверно усугубил наши и без того нелегкие проблемы.
– В любом случае, – вставил Тони, – Александра ничего не знала о намерениях Марбли, ни тогда, ни сейчас. Я не видел причин расстраивать ее. Просто попросил больше не видеться с Марбли, что она и сделала.
– А что насчет Риджли? О чем он думал, когда повел ее на ярмарку? Весь Лондон только об этом и судачит!
– Александра, словно ребенок, обожает ярмарки. Она понятия не имела о том, что это предосудительно.
– Зато Риджли, кажется, именует себя джентльменом, – отрезала герцогиня, – и должен знать, как себя вести. Что на него нашло?! Повести невинную молодую леди в подобное место!