Нечто в лодке по ту сторону озера...

Перфильев Максим Николаевич

Точно так же и из желания справедливости у человека в той или иной ситуации возникает стремление себя оправдать. Ведь чаще всего, совершая неправильный поступок, где-то глубоко внутри человек понимает, что он поступает неправильно. При этом, осознавая свою неправоту и испытывая дискомфорт от назойливого инстинктивного чувства справедливости, человек пытается найти себе какое-то оправдание, как бы говоря: "Посмотрите — я сделал это, потому что имел на это право". Человек понимает, что он не прав, но боль от ощущения несправедливости своего поступка заставляет его искать оправдания, человек стремится подогнать понятия справедливости под себя. А точнее — подогнать свое поведение под понятия справедливости. Потому что, если он будет видеть несправедливость — он будет испытывать боль. А иллюзия справедливости — оправдание — от этой боли как-то избавляет.

То есть не всегда, конечно, желание оправдаться есть следствие неправильных поступков. Желание оправдаться есть следствие чувства вины. А чувство вины, как любую часть системы, можно как обойти, так и умело использовать в определенных целях. Поломав или исказив причинно-следственные связи, можно сыграть на чувстве вины. Иногда, оправдание — это всего лишь неосознанное стремление обмануть систему контроля — инстинктивное желание справедливости. А иногда оправдание — это всего лишь стремление удовлетворить это желание, установив истинные причинно-следственные связи, найдя недостающие звенья цепи, убедиться, в том, что все твои поступки справедливы и для чувства вины нет никакого повода. Но и в том и в другом случае желание оправдаться есть стремление успокоить свои инстинкты, избавившись от боли, успокоить свои чувства. А чувство справедливости — такая же закономерность, как и желание пожрать. И точно такой же инстинкт, точно такая же потребность, от неудовлетворения которой начинается боль.

Да, да — именно инстинкт, именно потребность.

Раньше считалось, что мораль — это исключительно объект человеческой культуры, творение самого человека. Сейчас выясняется, что даже животные обладают определенной моралью, а сама мораль — регламентация поведения в обществе (стае) — есть инстинкт, который у человека, в отличие от животного, может претерпевать изменения и поправки, может искажаться, но — все же остается инстинктом. Человек всегда будет чувствовать боль при осознании какой-либо несправедливости. Это закон.

Подчиняясь инстинктивному желанию справедливости и — как вследствие этого — испытывая чувство вины, большинство людей, совершая неправильные поступки, все же стараются оправдать себя. Но есть некоторые люди, которые в полной мере осознавая свои инстинкты как систему контроля, целенаправленно ломают эту систему, пытаясь изменить структуру мира. Видя причинно-следственную связь, они пытаются ее исказить. Такие люди могут обладать настоящей властью. Они могут управлять как своими, так и чужими инстинктами.

И человек никогда бы не дошел до этого, если бы у него не было воли. Величайший дар или проклятье?

В Ветхом Завете разрешалась месть. Наверное, потому что Бог знал природу ее появления и систему причинно-следственных связей — и это логично, ведь Он Сам ее создал. В Новом Завете месть запрещается. Да, закон изменился. Видимо, Бог, понадеявшись на силу человека и его способность к расчету, в очередной раз захотел увидеть величайшее чудо на земле — подчинение человеком себе своих инстинктов. Но, наверное, когда люди, дошедшие до знания всей системы контроля и сумевшие ее обойти или поломать, начали при этом искажать структуру мира, разрушая его — и стали использовать возможность обойти систему, возможность подчинить себе свои инстинкты, как способ возвыситься над всем миром, поработив остальных людей, а если не получится, то уничтожить их, и при этом не испытывать боли от собственной несправедливости — наверное, тогда Бог по-настоящему испытал боль.

Знание не спасет этот мир.

Никогда.

Каким бы достойным и величественным оно не было.

Знание — всего лишь ресурс. Всего лишь средство. Оно может как спасти мир, так и уничтожить его.

Хотя, нет.

Когда Бог увидел, что человек может сделать, используя знание — он дал человеку другое знание — страх перед адом.

Правда потом пришел сатана и это знание у человека отнял. Оставил лишь то, которое ему выгодно. Оставил лишь часть знания. Создал иллюзию. Ему-то все равно терять нечего.

15.

Мы

сидели втроем с Владом и Светой на маленькой кухне, в атмосфере которой стоял запах перегара от вечно опохмеляющегося Влада, хотя сейчас он был еще относительно трезвый. Белый табачный дым, струйками и потоками распространяясь по всей кухне, заполнял собой все помещение, и, не желая по каким-то причинам уходить через открытую форточку, лишь слегка двигаясь в сторону коридора, основной своей массой все же покрывал нас, троих собеседников, окутывая своим нежным духом и концентрируя в себе всю нашу энергетику, скрепляя и обобществляя наши эмоции, как некая универсальная проводящая резонирующая среда.

Я с улыбкой на лице, на котором, кстати, кроме улыбки еще красовался небольшой синяк на левой щеке, рассказывал о своей недавней встрече со скинхедами. Меня немного забавляла вся эта история, тем более что нам со Славой в значительной степени повезло и мы вышли из этой ситуации без особых потрясений.

— И что просто ушли и все? — спросила Света, — И больше не знаете, что там было?

— Нет, — ответил я с ухмылкой, — Ну мы видели, что там мочилово началось. То есть мужики реально начали гасить этих ушлепков, короче. Но чем там все закончилось — мы уже без понятия были.

— Надеюсь, они хоть не убили их, — произнесла Света.

— Я бы убил, — ответил Влад, затягиваясь сигаретой, — Прям там бы и порешил их.

— Ну, конечно, — возразила Света, — Нет, так нельзя все равно.

— А чо? — снова ответил Влад, — Представляешь — мужик, у тебя сына замочили, вот просто так, ни за что абсолютно, только из-за того, что глаза раскосые. И это при том, что они живут, в общем-то, в своей стране. Они даже не иностранцы, они граждане Российской федерации. Это как ваще — вот убивать человека только из-за того, что он другой национальности, только из-за того, что у него раскосые глаза? Эти фашисты — это говно, а не люди, их гасить надо, это мразь.