Неделя — и ты моя
Шрифт:
— Ка-ри-на! — делая остановку на каждом слоге, счастливо проголосила девушка.
Синеглазая, облокотившись плечом на фонарный столб, изучала список контактов мобильного. Помимо телефона Глафиры, там еще был номер скорой помощи, пиццерии «Толстопуз» и морга. Хмыкнув, Кара уже собиралась себя развлечь хоть как-нибудь и позвонить в морг, как услышала до неприятной боли знакомый голос. Подняв голову, она увидела как в ее сторону, раскинув руки для объятий, бежит Катя. Девушка наверняка забыла о том, что Карина говорила насчет
Если долго смотреть в одну точку, можно не заметить, как все вокруг тебя, вокруг этой точки, движущейся или нет, исчезает, уходит, стирается или растворяется. Туман смотрела прямо на светловолосую и не замечала вокруг ничего и никого: ни людей, с интересом и сомнением смотрящих на скачущую от радости Катю, ни солнца, которое она так желала увидеть, ни кота, который терся о ее ногу и мяукал. Только когда сероглазая обняла столб — Карина ловко увернулась, — для девушки вернулся весь окружающий ее мир.
Потирая ушибленный лоб, светловолосая повернулась к Каре и что-то пролепетала про то, что она всего лишь на секундочку хотела обнять девушку, но синеглазая была непреклонна и своего решения по поводу объятий пока не изменила. Теперь Карина обратила внимание и на то, что Катя была не одна, и на то, что вокруг нее ошивается облезлый и явно голодный кот.
«Уворачивается от обнимашек…» — подозрительно сощурив глаза, произнесла Саша, думая, отнести ли это наблюдение к плюсам или к минусам синеглазой. С одной стороны, это нехорошо, с другой стороны, красноволосая и сама частенько так поступала.
— Приве-е-ет!
— Да, привет, — Карина попыталась натянуть хоть какое-то подобие улыбки, но вышло что-то коварное, на что Саша не замедлила обратить свое внимание.
— Знакомься, это Саша! — довольно произнесла девушка.
— Не одна, значит, — синеглазая повернулась к красноволосой и с интересом взглянула на нее.
Саше как-то сразу стало неуютно под пристальным взглядом сине-серых глаз. Девушке казалось, что она стоит перед Кариной голая — не в смысле «без одежды», а в том смысле, что девушка видит ее насквозь. Ни одна черточка на лице Кары не дрогнула, когда она пару секунд, показавшиеся Саше вечностью, рассматривала подругу Кати.
— Скажи ей, что ты больше не носишь с собой рельсы! — с самым обычным выражением в голосе произнесла Катя.
— Ч… что? — вот теперь Карина позволила хотя бы одной настоящей эмоции отразиться на своем лице: недоумению.
— Ну… ты же говорила, помнишь? Гомофобы… рельсы…
— …Ага, — взглянув на Катю так, словно той было от силы два-три года, произнесла Карина.
Девушке захотелось съязвить что-нибудь в духе «ах, да, конечно, еще у нас пришельцы пиво покупают, которое мы подпольно продаем на железнодорожной станции», но вовремя спохватилась, так как Катя точно поверила бы Карине, а вот Саша посчитала бы новую знакомую своей подруги чокнутой и стала бы с подозрением к ней относиться, а
— Дома оставила.
— Ты хранишь дома рельсы? — спросила Саша с таким видом, что любой человек на месте Карины хотя бы засмущался, но ведь Карина была не любым человеком.
— Тебя это смущает? — холодная улыбка растрескалась на губах Кары. — Меня не представили, но, думаю, ты и так знаешь, как меня зовут.
— Да. Карина. Очень приятно, — соврала Саша.
Кара ничего не ответила и лишь так же улыбнулась девушке.
— Пойдем?
— Да, пошли-пошли-пошли! — затараторила Катя. — Все, Сашк, пока. Если что, звони!
Сашка рассеянно обняла свою подругу, а затем, когда Карина и Катя ушли, еще долго смотрела им вслед. Все мысли, посетившие девушку в то мгновение, сводились к одной: «До добра это знакомство точно не доведет».
— Ну что, кошак? Погнали, я тебя покормлю, — взглянув на облезлого серого кота, с грустью протянула Саша.
***
— Ты представляешь! Ну, и я такая в ответ: «А че это вы здесь делаете?» А они мне: «Куличи лепим!» Нет, ну ты себе можешь представить это? — смеясь, Катя рассказывала Карине очередную историю.
Синеглазая вполуха слушала девушку. На самом деле Кара силилась сдержаться и не скривиться: головные боли неторопливо накатывали, пытаясь раздавить. Девушке приходилось призывать на помощь все самообладание, чтобы не подать вида, что ей больно, пытаться хоть как-то слушать Катю и параллельно пить сок, который она заказала.
Девушки сидели в небольшом уютном кафе, расположенном недалеко от дома Глафиры. Так случилось, что и университет находился достаточно близко по отношению к новому месту жительства Карины.
— Нет, не могу представить, — с деланной улыбкой произнесла синеглазая.
— Ой, прости! Я все рассказываю и рассказываю, не даю тебе и слова сказать! — с жаром произнесла девушка. — А расскажи ты что-нибудь, а? Какую-нибудь жутко-загадочную историю из своей жизни? Или веселую? Или грустную? В общем, предоставляю выбор тебе! Да-да!
Карина откинулась на спинку стула, посмотрела в потолок с таким видом, будто бы перебирала в голове сотни различных историй и не знала, какую из них лучше всего рассказать. Однако долго тянуть время нельзя было, потому она ничего толком не сказала:
— Ничего особо выдающегося в моей жизни не было, поэтому и рассказывать-то особо нечего. Кстати, у меня мобильный появился. Номера своего я не знаю, но могу позвонить на твой, так что…
— Отлично-отлично-отлично! Набирай!
Продиктовав девушке свой номер и сохранив затем номер мобильного Карины, Катя, довольная, ослепительно улыбнулась, а затем, вспомнив, что ей ответила синеглазая, спросила:
— Как так?
Изумлению Кати не было предела. Но потом, словно поняв что-то, девушка протянула: