Недотрога для одиночки
Шрифт:
– Почему? – он картинно огорчился, но даже этот нарочитый жест выглядел парадоксально искренним и душевным. – Я вам совсем не понравился? Девушка, но нельзя же судить о человеке по первому впечатлению! Вы должны дать мне шанс! Кстати, меня Марк зовут. А вас?
– Соня. Но мне уже пора.
– Ну подождите! Соня, может, мы вечером сходим куда-нибудь? Обещаю, ты не пожалеешь. Со мной весело!
– Видите ли, - она не поддержала спонтанный переход на «ты». – У меня уже есть… - Соня запнулась, не сумев сразу подобрать нужное определение. Но морочить голову этому обаятельному парню, сочиняя надуманные
Улыбка нового знакомого чуть померкла. Однако он, похоже, не умел долго унывать.
– Вот так и знал! Почему я вечно опаздываю?! Но погоди, давай посмотрим на ситуацию с другой стороны, - с энтузиазмом продолжил настаивать он. – У тебя есть уникальный шанс сравнить, проверить чувства. Ну вдруг тебе на самом деле нужен кто-то совсем другой, а ты и не знаешь?
– Кто-то вроде тебя, да? – хмыкнула Соня.
Она не собиралась продолжать это неожиданное знакомство, но всё же, сама не зная почему, поддерживала разговор. Даже настроение без видимой причины поднялось.
– А что? – и не подумал возражать Марк. – Ты достойна самого лучшего!
– То есть ты – лучший? – теперь она улыбалась почти так же широко, как и собеседник.
Его весёлая беззастенчивость не имела ничего общего с развязностью или наглостью и казалась скорее шуткой.
– А ты сомневаешься? Вот поэтому нам обязательно нужно сходить на свидание – и ты сама всё поймёшь. Номерочек дашь? – Марк протянул ей свой смартфон и, предвидя отказ, быстро схватил её собственный, непредусмотрительно оставленный на краю столика. – А я тебе свой внесу.
Не умолкая ни на миг, набрал нужные цифры и нажал кнопку вызова – его собственный телефон, к которому Соня, естественно, и не думала прикасаться, отозвался короткой трелью. На экране высветился её номер.
Краем глаза Соня заметила, как до этого напряжённо наблюдавший за их общением охранник поднялся со своего места, видимо, посчитав, что ситуация перестаёт быть приемлемой.
– София Витальевна, вам нужна помощь? – вежливо осведомился он, но по взгляду сразу становилось ясно, что это лишь формальность.
– Спасибо. Всё хорошо, Марк уже уходит.
На лице случайного знакомого отразилось глубокое изумление. Похоже, внезапное вмешательство смогло выбить его из колеи.
– Ого! София Витальевна? София Витальевна, ё-моё! С телохранителем! – ошарашенно протянул он. – Так ты звезда, что ли?! Певица?.. Не, я б узнал. Актриса? Извини, редко смотрю отечественные фильмы…
– Парень, ты вроде уходить собирался, - хмуро перебил охранник.
– Ну да… Ладно, понял, не дурак. Но я не прощаюсь, да?
Он потянулся, чтобы забрать свой телефон, но охранник опередил.
– Разреши-ка…
– Э, вы чего! – возмутился Марк. – Это перебор, реально… Верните!
– Не надо волноваться, - флегматично заметил охранник, стирая из памяти аппарата её номер. – Вот, пожалуйста.
Когда новый знакомый всё-таки скрылся из виду, Соня махнула официантке, прося принести счёт. Небольшое приключение оставило странные эмоции. Ещё пару минут назад она смеялась, невольно поддавшись обаянию Марка, теперь же при
Глеб вряд ли когда-нибудь станет дарить ей цветы. Вот колье за бешеные деньги, которому место только в музее – пожалуйста. Или банковскую карточку. Будто она из тех девиц, которые требуют платы за ночь. А простого человеческого знака внимания, заинтересованности и ждать нечего. Да и испытывает ли он к ней хоть что-то? До сегодняшнего утра Соне казалось, что да. Иначе зачем всё это – его настойчивость, желание помочь, нежность? Теперь же она ни в чём не была уверена.
Возможно, она придумала себе сказку. Он просто добивался своего из принципа, нежелания принять отказ. И теперь смотрит на неё как на собственность, которую нужно поддерживать в хорошем состоянии, пока пользуешься, но вот по-человечески считаться с ней совсем не обязательно. А она выдумала искреннюю симпатию, если не сказать больше. И ведь сама начала чувствовать то же. Уже мысленно рисовала картинки общего будущего. Нет, свадьбу и кучу детишек не представляла – о таком думать было рано, она ещё в собственных чувствах не вполне разобралась. Но попробовать быть вместе уже хотела. Решила, что они могут быть счастливы…
Соня подавила вздох, задумчиво вертя в руках розу. Наверное, с таким, как этот Марк, можно строить отношения. Можно рассчитывать на понимание, внимание, равноправный диалог. И ведь он, кажется, неплохой парень. Открытый, весёлый, дружелюбный и прямой… Вот только ей не нужен.
Она хотела оставить цветок на столике, но в последний момент передумала. Вспомнила, как Глеб вышел из себя, заподозрив её в симпатии к Володе. Тогда она жутко испугалась его ярости, да и теперь воспоминание заставило поёжиться. И всё же… Если человек способен ревновать, то должен быть способен и на другие чувства. Надо только разбудить их, вытащить наружу.
Глава 24
Глеб никогда не оставлял женщин ночевать в своей постели. Желание тактильного контакта заканчивалось, едва временная спутница выполняла свою непосредственную функцию. А спать он предпочитал с комфортом, и чужое сопение и ворочанье под боком этому понятию никак не соответствовали.
Однако с Соней вышло по-другому. Получилось спонтанно, он так не планировал. Просто не ожидал, что она умудрится заснуть за какие-то пять минут, пока его не было рядом.
Она выглядела так уютно и трогательно, что как-то само собой возникло желание не будить, а устроиться рядом. Вообще, собственная реакция на девчонку иногда обескураживала Глеба. Её хотелось трогать постоянно. Даже без дальнейшего продолжения, просто прикасаться, ощущать под ладонями тепло кожи, вдыхать лёгкий женственный аромат.
И эта тяга нисколько не ослабла, когда он наконец добился своего. Наоборот. Её мягкая, пробуждающаяся чувственность, ещё неумелое старание подарить ответные ласки, искренность реакций всколыхнули удивительно яркие, свежие эмоции. Если раньше он полагал, что нескольких ночей вполне хватит, чтобы насытиться девчонкой и устать от неё, то теперь решил – он оставит куколку себе надолго.
С ней ещё столько всего хотелось попробовать, столькому её научить. Глеб чувствовал себя Пигмалионом, и роль оказалась неожиданно увлекательной.