Недотрога для одиночки
Шрифт:
– Погоди, - Соня остановила поток материнских излияний, уверенная, что поняла неправильно. – Вы уже живёте вместе?
– Ну да, - та в свою очередь удивилась Сониному недоумению. – Петюша ведь квартиру бывшей жене оставил. Хотел комнату снимать, но я сказала – зачем? Мы ж не подростки уже, чтобы по свиданиям бегать. Места у меня хватает…
– А где, вы говорили, работаете? – решил поучаствовать в общении Глеб.
Соня немного смутилась, заметив, что беседа всё больше начинает напоминать допрос, причём начатый по её инициативе. А ведь она, по
Спутник матери замялся, потом пожал плечами, словно вопрос поверг его в недоумение, но всё же ответил:
– Я… гхм… профессор математики. Но сейчас временно не работаю, м-да…
– Петюше сложно влиться в коллектив, - снова вступила её мать. – Сейчас ведь, сами знаете, везде деньги, взятки. Честные преподаватели никому не нужны. Вот и приходится… Но нам хватает. Если бы ещё не ремонт. Так, конечно, приходится брать дополнительные дежурства.
– А вы репетиторством не занимаетесь? – как бы между прочим осведомилась Соня. – Там всё по-честному, и деньги неплохие. Я как раз хожу к нескольким профессорам, вспоминаю программу перед поступлением.
– Ну что ты, Сонюшка! – опять опередив спутника, воскликнула Галина. – Петюша не может размениваться на нерадивых учеников! В его карьере были международные олимпиадники!
Соня скрыла усмешку, прекрасно понимая, что мать не намеревалась её задеть. Однако же готовность так рьяно защищать ухажёра, не видя ничего вокруг, её не радовала. И, главное, эти возобновившиеся дополнительные дежурства… Мать снова выглядела усталой, хотя ещё несколько недель назад, выйдя из больницы, была полна энергии.
– У меня есть знакомые в сфере образования, - словно прочитав её мысли, заметил Глеб. – В частности, ректор МГУ. Если захотите, могу вас порекомендовать.
Пётр Тимофеевич насупился, словно ему предложили нечто оскорбительное.
– Молодой человек!
Глеб усмехнулся, услышав подобное обращение от человека едва ли на десяток лет старше его самого, однако тут же снова изобразил невозмутимость.
– Я достаточно неплохой специалист, чтобы найти работу без блата! – возмущённо продолжил Пётр Тимофеевич.
Глеб равнодушно развёл руками.
– Пожалуйста, пожалуйста. Просто предложил.
Дальше беседа потекла ещё более скомкано. Чувствовалось взаимное напряжение, и когда кто-то решился первым обмолвиться о том, что пора бы по домам, остальные подхватили с радостью.
Соня не знала, что и думать. С одной стороны, у всех в жизни бывают неудачные полосы. А её мать явно считала себя счастливой рядом с этим человеком. И всё же ситуация ей не нравилась. И потенциальный новый отчим – тоже.
– Не переживай, - догадавшись, о чём она размышляет, заговорил Глеб. Они возвращались домой, и в замкнутом пространстве машины тишина казалась особенно гнетущей. – Этот в любом случае лучше предыдущего. На садиста не тянет, а если твоя маман упорно хочет посадить кого-то себе на шею, это ведь её право,
Соня тихо вздохнула. Возразить было нечего, однако здравые доводы не могли избавить от тревоги.
– Если хочешь, поговори с матерью – я могу пристроить её медсестрой в ту клинику, где она лежала, - помолчав, неохотно предложил Глеб. – Зарплата будет раза в три выше, чем в государственной больнице. И с графиком там строго, дополнительных дежурств не нахватает. Этого хватит, чтобы ты не переживала?
Соня опустила голову. Было ужасно неудобно в который раз взваливать свои семейные проблемы на Молотова. Страшно подумать, сколько он уже для неё сделал, и вот – снова? Пусть в этот раз дело не касается её лично, Глеб ведь ясно сказал, что намерен стараться только ради её спокойствия.
– Мне так стыдно быть обузой, - пробормотала она, всё же не найдя в себе сил отказаться от помощи. – Надеюсь, это последний раз.
– Брось! Во-первых, тут не ты виновата; во-вторых, это вообще не проблема; в-третьих, я ведь и для себя стараюсь, – Глеб склонился ближе к ней и шепнул, так чтобы водитель не расслышал. – Хочу, чтобы по вечерам ты думала обо мне, а не о том, что творится у твоей мамаши.
Глава 29
День свадьбы выдался солнечным и на удивление тёплым для конца апреля. Больше всего этому радовалась Валентина Григорьевна, не уставая рассказывать каждому, кто попадался на её пути, о хороших приметах. А их она сегодня видела буквально во всём.
По её же настоянию Глеб из-за каких-то абсурдных на его взгляд традиций не видел Соню в свадебном платье непосредственно до дня торжества. И теперь он, будто мальчишка, в жизни не видавший рядом с собой красивой женщины, взгляда не мог оторвать от своей невесты.
В молочно-белом платье, плотно облегающем фигуру до середины бедра, а дальше свободно ниспадающим и всё больше расширяющимся книзу, она была обворожительной и изящной, словно сошедшая с обложки детских сказок царевна. Перед свадьбой Соня всё-таки приняла колье, которое он так неудачно пытался вручить первый раз, и теперь чёрные бриллианты, ярко контрастирующие со светлым нарядом, делали её загадочной и даже величественной.
Только глаза, сияющие неприкрытым бесхитростным счастьем, говорили о том, что это по-прежнему его Соня. Его солнечная девочка… Теперь уже по-настоящему его, насовсем.
Пусть думает, что сделала всё по-своему. Ему не жалко, он тоже умеет быть дипломатом, если уж по-другому никак. Пусть поступает в этот свой университет, пусть даже поучится месяц-другой, так и быть. А потом он заделает ей ребёнка, и девочка сама осядет дома, по собственной воле.
Не то чтобы Глеб горел желанием стать папашей, но и ничего особо обременительного в этом не видел. Места в доме хватает, денег на нянь – тоже, так какие могут быть проблемы? Ещё и мать порадуется.
Конечно, всё это свяжет не только Соню, но и его самого, однако подобная перспектива Глеба не пугала. Прежний образ жизни ему давно приелся, чтобы цепляться за возможность отступления. А о Соне он уже в любом случае намерен заботиться всегда – слишком плотно она вошла в его жизнь, стала одной из «своих», чтобы однажды просто отбросить и забыть.