Недотрога для Сурового
Шрифт:
Мне больше не пять и не десять, я могу позаботиться о себе сама, я могу купить себе продукты и даже краски – какие пожелаю. И мать больше не будет меня колотить. Я выросла. Выжила. Всё хорошо. И обязательно станет ещё лучше.
Прошлое давно не беспокоило меня, и вот, поглядите-ка: стоило лишь обронить в беседе с Сергей Дмитричем пару фраз, как снова начало накатывать волнами дурных мыслей и воспоминаний.
Мысленно воспроизвожу в памяти штрих за штрихом сегодняшнего рисунка и, кажется, засыпаю. Сон лучше слёз, это кто угодно знает. Вот и я предпочитаю
Сон мой некрепкий, поверхностный. Поэтому, почувствовав, как на ноги ложится плед, я моментально возвращаюсь в реальность, но не тороплюсь открывать глаза, с любопытством прислушиваясь.
Сергей Дмитрич – а кто же ещё?! – некоторое время возвышается надо мной, а потом берёт в руки блокнот для рисования и начинает медленно шуршать страницами, задерживаясь на каждом рисунке достаточное для самого внимательного рассмотрения количество времени.
Я открываю глаза. Мне интересно, нравятся ли ему мои рисунки, потому что он первый человек, который на самом деле разглядывает их. Но по виду мужчины нельзя сделать каких-либо выводов.
– Спасибо за плед, – тихо благодарю его, подавая признаки жизни.
– Пожалуйста, – он ничуть не смущается, что я застала его тут за этим занятием. – Ты очень талантливая художница, Юль. Красиво рисуешь.
Я раскрываю рот, чтобы сказать «спасибо», но он перебивает:
– Не спорь, всё равно не убедишь в обратном.
– Вообще-то и не собиралась, – обижаюсь я.
– Вот и умница, – переводит на меня свой взгляд и добавляет: – Мне нравится, когда ты послушная.
И хоть по его улыбке и смеющемуся взгляду мне и понятно, что это шутка, я всё равно краснею, словно в ней сокрыт какой-то пошлый намёк.
– Ты где-то занимаешься? – кивает мужчина на скетчбук.
– Нет, – краснею ещё больше. – Просто рисую. Сама.
– Умница, – хвалит он. – Очень красивые работы. Ты – талантище!
– Спасибо, Сергей Дмитриевич. Если честно, я никогда прежде не показывала их никому. Ну, свои рисунки. Как-то даже не думала, что кому-то будет интересно…
– Это ты зря, – протягивает он. – Сейчас что только не принято называть современным искусством, а ты свои шедевры прячешь!
– Скажете тоже – шедевры! – фыркаю я и даже смеюсь, но мужчина лишь качает головой.
– Не понимаю…
– Чего именно?
– Ты настолько не доверяешь людям или настолько не уверена в себе? – Сергей Дмитрич задумчиво смотрит мне в глаза, и я теряюсь.
– Так, сходу, и не скажешь, – глухо отзываюсь я.
– И что же нам с тобой делать? – риторически спрашивает он.
Понятное дело, что никто ничего делать не собирается. Он – точно. Мы просто случайные люди, вынужденные соседи. Я даже не могу взять в толк: и чего он носится со мной как с писаной торбой? Очень чудные дела! Невольно ждёшь какого-то подвоха от такой заботы. Словно за добротой и помощью непременно последует час расплаты.
Внутренний голос мгновенно поддакивает мыслям: мол, да-да, будто мы не знаем, зачем мужчины проявляют свои рыцарские качества, но
– Вечереет, Юль, ступай лучше в дом, – врывается в мои мысли хриплый голос, вызывающий мурашки по коже.
– А вы? – глупо спрашиваю у него, мгновенно прикусывая язык.
– А я тебя увидел в окно и вынес плед, – усмехается он. – Думал, ты спишь, и побоялся, что замёрзнешь, вот и заскочил на задний двор до отъезда.
– Вы уезжаете?! – несдержанно вырывается у меня.
– Да, на вечер у меня запланирована встреча. Так что, не скучай тут и не попадай в неприятности.
Он посмеивается, и это очень злит меня.
– Словно я попадала! – закатываю глаза.
Сергей Дмитрич протягивает мне тёмно-графитовую картонку. На плотной, явно не дешёвой визитке лаконично и строго выведено серебристыми буквами: Суровин Сергей Дмитриевич, д. т. н., номер телефона.
– Что это? – непонимающе спрашиваю у него.
– Мой номер. Можешь звонить в любое время и по любым вопросам. Если не разберёшься, как включить сауну, сломается кран, срочно захочется чего-то вкусненького из магазина, словом,по любому вопросу, не стесняйся, просто позвони.
– Спасибо, конечно, за предложение, но вряд ли за то время, пока вы будете отсутствовать по соседству все этицелых несколько часов, со мной успеет приключиться какое-то недоразумение, требующее вашего неотложного присутствия.
Делаю самое серьёзное выражение лица, пытаюсь, но мужчина щёлкает меня по носу.
– Я уже понял, какая ты отважная и самостоятельная, Юль. – Он мельком бросает взгляд на часы на правой руке. – По любому вопросу, ладно? Если что-то обеспокоит, просто позвони. Я уехал, пока, Юль!
– Счастливого пути! – машу ему рукой. Пальцы на другой покалывает от плоской карточки, чуть шероховатой на ощупь. Знаю заранее, что никогда не воспользуюсь его номером, но, чёрт возьми, как же приятно, когда абсолютно посторонний человек готов просто так прийти на выручку по одному звонку!..
Я слежу, пока крупная фигура не скроется в своей половине дома, внимательнее изучаю визитку и, подхватив всё барахло, прячусь в доме, заперев замки и подёргав ручку.
Завалившись прямо в соседском пледе на диван, открываю браузер в телефоне и вбиваю в поисковую строку: «д. т. н. что значит?». Пока листаю выпавшие результаты, невольно принюхиваюсь. На свежем воздухе я и не замечала, чем пахнет плед, а сейчас, в тепле безветренного помещения, от мягкой плюшевой ткани исходит еле слышный аромат мужского парфюма, за которым угадывается запах человеческого тела, запах Сергей Дмитрича.