Негасимое пламя
Шрифт:
В вестибюле он заметил Щукина: тот целеустремлённо пробирался сквозь плотный людской поток. Сегодня за заботами не нашлось времени предложить ему подвезти до метро, а друг отсутствие приглашения воспринимал как указание добираться на своих двоих. Устыдившись своей оплошности, Верховский кое-как просочился сквозь толпу и почти поравнялся с заместителем, когда тот вдруг выпростал руку и поймал за плечо точно так же увязшего в толчее Зарецкого. Что-то сказал – не разобрать среди шума, что именно. Верховский замедлил шаг, осторожно подобрался поближе. Зычный Витькин бас распался на отдельные
– …Сам-то не мастак, но это ж так – формальность, – увещевал Щукин. – Сложный, конечно, экзамен, уже другой уровень совсем… Но ты попробуй, а? Я помогу, чем смогу…
Зарецкий, в отличие от Витьки, говорил тихо – так, что самому Щукину приходилось поворачиваться к стажёру ухом, чтобы расслышать. Впрочем, навряд ли он отказался. Витька в своём репертуаре: взялся вершить справедливость на свой вкус, в обход начальника. Что ж, пусть развлекается. Верховский с трудом представлял Щукина в роли наставника, тем более по пространственной магии, в которой, как сам и признался, Витька был совсем не мастак. Надо бы вызвать его на разговор, пояснить, почему опасно демонстрировать несогласие между начальником и заместителем, особенно перед такими строптивыми подчинёнными. А на стажёрское разочарование Щукин насмотрится и сам. Нельзя обещать невыполнимое.
Он ничем не выдал, что слышал разговор, пока вёз друга до ближайшей станции. А вскоре Щукина вытеснило из мыслей другое дело, тоже вроде бы рабочее, но почти личное. Оно дурно попахивало, хоть с виду всё выглядело вполне пристойно.
– Налоговая прислала данные по твоим «Технологиям», – сказал Верховский жене, убирая в шкаф вымытые кружки. Тема разговора разительно контрастировала с предсубботним умиротворением; было немного стыдно за подпорченный вечер. – Мне они не нравятся.
– Я не удивлена, – Марина спокойно улыбнулась, ничуть не смущённая его словами. – Работа у тебя такая – никого не любить.
Верховский насмешливо фыркнул.
– Моя работа – за порядком присматривать. Ты вот знаешь, что лица, на которое зарегистрирована фирма, физически не существует и никогда не существовало?
– Чудеса…
– Я ещё выясню у Субботина, на кой чёрт он такой конторе выдал лицензию, – сумрачно пообещал Верховский. – А тебе советую там не задерживаться. Чем бы они ни были заняты…
– Полезным делом, – категорично сказала Марина. – Если Управа не считает нужным заниматься фармакологией, хорошо, что хоть частники этим интересуются!
– Фармакологией, – задумчиво повторил Верховский. Благодаря стараниям Лидии Свешниковой лицензию в этой отрасли получить весьма сложно. Насколько внимательно контролёры на самом деле относятся к экспертизе? – Мне почему-то кажется, что с сертификацией методов и оборудования у них огромные проблемы.
Марина красноречиво замялась.
– Я не думаю, что они делают что-то нехорошее, – осторожно сказала она. – У них работает мой бывший коллега… Он не стал бы поступать против совести. Я почти уверена.
– Какой коллега?
– Ты его вряд ли знаешь.
– Моя недоработка, – посмеиваясь, заметил Верховский. – Расскажи поподробнее, что ты для них делаешь?
– Методики пишу, Саш, – Марина утомлённо
– К проверке-то они будут готовы, – задумчиво проговорил Верховский. – А мне бы хотелось понять, как дела обстоят по-настоящему.
Марина нервно пожала плечами в ответ.
***
Не зная, с чего начать, Щукин неловко откашлялся. Гулкое эхо тут же расшвыряло отзвуки по всему тренировочному залу. В будни здесь всегда кто-нибудь ошивается: то безопасники с их беспрерывной муштрой, то истосковавшиеся по движению офисные сидельцы, то местные барышни – эти обычно приходят потрогать какой-нибудь снаряд, сделать пару фото и всласть посудачить вдали от начальственных ушей. Сегодня же в зале было тихо, пусто и очень светло. Яр слегка щурился от холодных солнечных лучей, сквозивших через забранные защитными сетками окна высоко под потолком. Ждал.
– Ну, в общем, – Виктор Сергеевич имел привычку бесконечно жевать бессмысленные слова, когда затруднялся подобрать верные. – Четвёртая категория – это дело такое… Я сам не с первого раза сдал, – поделился он и улыбнулся как-то совсем по-отечески. Яр невольно отступил на полшага. Его беспокоило исподволь внушаемое Щукиным чувство доверия. – Теория-то ерунда, поучишь пару недель и всё. А вот пространственная магия – это не шутки.
– Ещё бы.
Виктор Сергеевич обрадованно закивал. Любопытно, что ему устроит Верховский за подобное самоуправство? Щукин, безусловно, имеет полное право предлагать услуги наставника по любой угодной ему цене, а Яр – за свой счёт записываться на аттестацию, только шишиге понятно, что тут не просто случайный благородный порыв души. Что ж, Виктор Сергеевич отчасти угадал, что на душе у подчинённого. Яру хотелось в младшие офицеры. Не то чтобы по какой-то серьёзной причине – скорее, из уязвлённого самолюбия. Признавать он это признавал, но избавиться от злости на начальника, подыгравшего любимцу, никак не мог.
– Ну вот, – с нажимом сказал Щукин, словно подвёл невесть какую важную черту. – Там, конечно, целый раздел науки и всё такое… На экзамен сильно заморачиваться не надо, нормативов всего два: по памяти и на сигнал. На сигнал сложнее…
– Знаю.
Виктор Сергеевич озадаченно примолк. Шальная мысль чиркнула по краю сознания, словно спичка, и мгновенно воспламенила лихорадочный, почти неуместный азарт. Почему бы не испытать щукинское добродушие? Риска никакого: если что-то пойдёт не так, достаточно будет одного лёгкого прикосновения ментальных чар…
– По памяти интуитивно получается, – продолжил Яр, внимательно наблюдая за новообретённым наставником. Щукин выглядел растерянным – не более того. – А по координатам приходится считать. Особенно если меняется высота.
– Читал, что ли? – Виктор Сергеевич сделал очевидное предположение. – Готовился?
– Нет.
Едва взглянув на сваленные в кучу у стены запасные мишени, Яр щелчком пальцев заставил верхнюю подняться в воздух. Потом небрежным взмахом ладони отбросил – точно на оставленный кем-то гимнастический мат. Нарочито легкомысленно пожал плечами. И снова принялся ждать.