Негасимое пламя
Шрифт:
– Здравствуй, Саша, – в ответ на его приветствие она растянула яркие губы в дежурной холодно-вежливой улыбке. – Какими судьбами в наших краях?
– Заменяли присягу, – механически ответил Верховский и зачем-то прибавил: – Я закончил стажировку. Теперь младший сержант.
– Это отличные новости, – на сей раз Лидия улыбнулась вполне искренне. Она редко это делала; в такие моменты ей трудно было дать больше тридцати. Впрочем, он не знал, сколько ей на самом деле лет. – В безопасности тебе будет интереснее, чем в надзоре.
– Я тоже так подумал, – брякнул Верховский, только чтобы что-нибудь сказать. – А у вас тут новобранцы,
Свешникова оглянулась на терпеливо ожидающую свиту и качнула головой.
– Не совсем. Коллеги из регионов приехали обмениваться опытом и повышать квалификацию. Я провожу небольшую экскурсию… Секунду, а лифт уже вызвали?
Верховский молча ткнул пальцем в кнопку со стрелкой вниз. Навряд ли провинциальных научников повезут знакомиться с Магсоветом.
– Я читал вашу последнюю статью в «Зеркале», – сказал он, отчаянно стараясь сберечь протянувшуюся между ними ниточку разговора. – Очень смело.
Свешникова тихо рассмеялась.
– Вовсе нет. Это, знаешь ли, наоборот – заявления вместо действий. Третью статью следует отменить вместе со всеми поправками, а не… Да, Марина, вы что-то хотели?
Она повернулась к подошедшей девушке, невысокой и круглолицей. Верховский не без удивления её припомнил. Марина, как её по батюшке, Маланина, отчаянная владимирская барышня, год тому назад ошивавшаяся в аномальной зоне в компании полудюжины ящиков высокоточного оборудования. Весьма тяжёлого.
– Нет, Лидия Николаевна, я… Я так, поздороваться. Если… Если Александр меня помнит.
– Добрый день. Рад вас видеть, – прохладно бросил Верховский. О командировке в Ягодное вспоминать не хотелось; о том, как он две недели овощем валялся в лихорадке – тем более.
Свешникова смерила их обоих внимательным взглядом и хотела было что-то сказать, но вместо этого тихо охнула и схватилась за строгий воротник блузки. Краски стремительно покидали её лицо.
– Вам плохо? – бестолково спросил Верховский. Что делать: просто сбегать за водой или звать дежурного медика?
– Нет… Нет, всё в порядке, – Лидия неловко коснулась шеи, царапнула аккуратными ногтями тонкую серебряную цепочку и, чтобы оправдать движение, без нужды поправила на плече белый халат. – Марина, вы сможете самостоятельно добраться до столовой? Пожалуйста. Мне нужно… срочно отлучиться. Прошу прощения.
– Да, разумеется, – бесцветным голосом отозвалась Маланина и вернулась к коллегам. Лифт громогласно звякнул, возвещая о своём прибытии.
– Саша, извини, пожалуйста. Это правда важно, – тихо проговорила Свешникова. – Мы поговорим позже, хорошо? Когда у тебя будет время. Расскажешь мне о своих успехах…
– Конечно. В любой момент.
Она исчезла мгновенно, словно её разом вычеркнули из бытия. Научники шумно и бестолково запихивались в лифт; Верховский вошёл последним и сердито нажал кнопку второго этажа. Что ж, ему, по крайней мере, обещали разговор. Лучше где-нибудь за пределами Управы, подальше от любопытных глаз и ушей…
Знакомый коридор, наполовину сожранный ремонтом, упёрся в глухую дверь с табличкой, возвещавшей, что внутри обитает группа оперативного реагирования отдела обеспечения безопасности. Верховский перевёл дух и нажал на ручку; он примерно знал, что ждёт внутри. Не ошибся: почти все, кто обретался на рабочих местах, подчёркнуто равнодушно отвели взгляды, один только Витька Щукин, добрая душа, радостно вскочил со стула,
– Ну?!
– Порядок, – нехотя отозвался Верховский.
Сослуживец Харитонов, крепкий, но не слишком магически одарённый мужик, многозначительно покосился на него из-за монитора. Мог и не стараться – о всеобщем к себе отношении Верховский и так был прекрасно осведомлён.
– Молоток, Саня! – Витька протиснулся между тесно понатыканными столами и от души встряхнул Верховскому руку. – Поздравляю! Ну что за дело – полгода без звания ходить…
Вестимо, что за дело. Личное, в котором на первой же странице стоит клеймо «практикующего вне сообщества», то бишь профана. Верховский вежливо поблагодарил приятеля и пробрался к себе за стол. Звание званием, а рутинная возня никуда не денется. Здесь её меньше, чем в надзоре, но тоже хватает: отчётность, акты на каждый чих – всё, чтобы оперативники не заскучали без происшествий. За этой бесконечной работой мимо проходили дни и недели; в последнее время в Москве царило сонное спокойствие. Не к добру это. Того и гляди, случится какой-нибудь катаклизм на их разленившиеся задницы…
И случился – полдня спустя. Грузный диспетчер Боря, служебный смысл существования которого сводился к двенадцатичасовому бдению над допотопным телефоном, подслеповато сощурился на монитор и азартно крякнул. Как будто поймал на редкость крупную рыбу.
– Дим, Дим, контрабандисты! – зачастил он, громко молотя по клавиатуре. – У-у-у, кажись, эти самые братишки, которые дурь через кордон таскают! Если отловите, так нам ещё минусы денег отсыплют…
– Губу-то закатай и давай ориентировку, – проворчал Дима. Не то чтоб слишком сердито. Диму, то бишь капитана Ерёменко, Верховский уважал – за невозмутимый рассудок и твёрдый нейтралитет в любых отдельских разборках. – Н-да… Помню гадов. Как это они подставились?
– Какая разница? – Боря нетерпеливо подпрыгнул на своём стуле. – Главное, что их засекли! Только вы это… поаккуратней там, а то один у них с четвёрочкой. Легализован, с-с-с…
– Понятно, – Ерёменко первым поднялся из-за стола и, повысив голос, скомандовал: – Всем приготовиться! Через пять минут по машинам. У кого категория ниже шестой, возьмите дополнительную защиту. Не на профана идём.
***
– Сигналки, – шёпотом сообщил Витька, деловито щупая воздух над лестничным пролётом. Здесь было тесно и душно, пахло сыростью, дешёвой акриловой краской и вдобавок чем-то мерзко-кислым, вроде пропавшего супа. – Это не беда. Это сейчас обманем…
Ерёменко коротко кивнул. Он был спокоен; не в первый раз охотился на крупную дичь. Троих капитан оставил снаружи, стеречь пути к отступлению и тех, кто стерёг их раньше, и ещё четверых взял с собой. Лучше бы побольше, конечно, но оперативников вообще в природе немного. «В неволе не размножаются и кончаются быстро», – пошучивал он порой.
– Готово, – Витька утёр со лба испарину тыльной стороной ладони. – Будет молчать, как рыба об лёд.
Капитан показал ему большой палец и, не говоря ни слова, жестами раздал последние указания. Безопасность пользовалась теми же условными знаками, что и сотрудники надзора, постоянно вынужденные держать рот на замке рядом с нежитью. Кое в чём этот язык походил и на тот, что был знаком Верховскому из прошлой жизни. Может, даже намеренно: должны же как-то понимать друг друга люди по разные стороны закона…