Негасимое пламя
Шрифт:
– Что ещё ты умеешь?
– Да много чего, – гордо сказал Яр. – Приказывать умею. Лечить. Шагать через чары… правда, всего на десяток вёрст за раз, – виновато признал он. Драган всё ворчал на ученика за то, что он ленится. – Про неживых знаю, какие они бывают, как против них бороться. Про князей ильгодских и про страны ближние и дальние… Не про ваши, – подумав, прибавил Яр. Про мир за чертой волхв совсем ничего ему не рассказывал.
– А клятвы уже выучил? – спросила Лидия. Она не смотрела на него – вглядывалась в редеющую чащу.
Яр вздохнул и признался негромко:
– Я их принёс.
Волхвица остановилась. Цепко
– Сколько тебе лет?
– Нынешней весной стало десять.
Она качнула головой, но ничего не сказала. Яр так и не понял, хорошо ли то, дурно ли. Лес окончился диким полем, заросшим высокими травами; белая пена мелких медвяно пахнущих цветов волновалась от ветерка, будто барашки на озёрной глади. Точь-в-точь такие луговины стелились по-над Браем с северной стороны; не знаешь – не отличишь. Пока шли, день совсем угас; над головой в безоблачном небе теперь тускло горели чужие звёзды. Яр таких не знал.
– Пойдём-пойдём, – поторопила его Лидия. – Нам ещё ехать и ехать…
– Куда?
– Ко мне домой. Не смотри на меня так, ты с таким пространственным прыжком не справишься. А здесь вообще нельзя применять чары, тебе не говорили?
– Говорили.
А вот верхом ездить не учили. У отца верховых лошадей не было, а Драгану они и не надобились – хватало чар. Уж навряд ли гордая волхвица путешествует на какой-нибудь телеге… Яр решил покуда помалкивать. В поле было так же безлюдно, как и в лесу; видать, здесь тоже все боятся селиться близко к краю мира. Пахло молодой травой, сухой землёй и ещё чем-то, неуловимым, незнакомым. Лидия помогла Яру выбраться на странную колею, очень широкую и плоскую; пока он раздумывал, что за чудо-телега могла бы такую проделать, среди трав показалось что-то большое и белое, чему он не знал названия. Огромными чёрными колёсами оно стояло точнёхонько в пыльных земляных полосах. Стоило Лидии подойти, как на блестящей громаде вспыхнули ослепительные огни – как звёзды, только стократ ярче.
– То что такое?
Лидия накрепко задумалась, прежде чем отвечать.
– Машина. Как повозка, только без лошади. Садись, не бойся.
– Как она сделана? – Яр, решившись, осторожно коснулся холодного гладкого бока диковинной повозки. На пальцах осталась мелкая пыль. – Чарами?
– Нет, не чарами, – Лидия тяжко вздохнула, словно вопрос его был неимоверно сложным. – Я тебе объясню потом, если захочешь. И, знаешь… Это, наверное, невозможно, но я бы тебе посоветовала поменьше удивляться. Иначе быстро устанешь это делать.
– А я не удивляюсь, – обиженно буркнул Яр. – Я знать хочу, как она везёт. Ежли лошадей нет и чар тоже нет.
– Не припомню, чтобы Драган просил учить тебя физике, – непонятно проворчала Лидия себе под нос и прибавила громче: – В нашем мире очень многое по-другому, чем у вас.
– А волхвы всё одно есть.
– Есть, только… – она замялась, решительно тряхнула головой. – Я потом тебе объясню. Поехали, иначе до утра не доберёмся.
Изнутри повозка-машина была очень тёмная и странно, тяжело пахла. Лидия перетянула Яру грудь блестящим чёрным ремнём – сказала, что так нужно, чтоб не случилось плохого. Прежде чем разбудить чудо-повозку ото сна, она вынула из-под ворота рубашки оберег на серебряной цепочке и коротко сжала в пальцах. Поглядела, как в ответ он загорается мягким синим светом, и вновь убрала. Яр не стал ничего у неё спрашивать:
– Знаешь ли, – Лидия заговорила, будто бы вовсе не с Яром, щурясь на стелющуюся впереди дорогу, – мы мало полагаемся на магию… на чары. Всё, что ты здесь увидишь, люди сделали с помощью сил природы и своего разума.
– То как?
– Как тебе объяснить… Вот придумали же когда-то, что можно запрячь лошадь в плуг – а у нас потом придумали, как запрячь огонь, или ветер, или воду, – она усмехнулась, мельком покосившись на Яра. – Поэтому чары нам теперь не очень нужны.
– У вас совсем нет чародеев?
– Есть. Но их очень немного, если сравнивать с ми… с теми, у кого нет дара, – Лидия на миг задумалась. – Одарённые у нас живут скрытно. В основном занимаются тем же, чем и обычные люди.
– А что же вы тогда с неживыми делаете?
– У нас их мало. Служба наздора вполне справляется.
Яр хотел было ещё что-нибудь спросить – а у него хватало теперь вопросов, – но тут машина выкатилась на другую дорогу, чёрную и блестящую, с прочерченными вдоль белыми полосами. Над нею реяли в вышине неподвижные жёлтые огни; длинные их цепи уходили вдаль, сколько хватало глаз. Лидия усмехнулась; по её велению машина грозно взревела и вдруг помчалась стремительно, обгоняя ветер. Яр зажмурился, пытаясь привыкнуть.
– Станет плохо – скажи, – услышал он спокойный голос волхвицы. – Мне говорят иногда, что я вожу, как сумасшедшая.
Плохо не было. Было… странно. И страшновато: как же он тут будет, если от чар проку нет, а того, от чего есть, он совсем не знает? Что же то за великий ум, который сумел поймать и развесить над дорогою звёздный свет, не прибегнув ни к волшбе, ни к чародейству, ни даже к колдовству? Отчего здесь так, а в Ильгоде – по-другому?
– Терпение, молодой человек, – строго сказала ему Лидия, когда он решился задать ей последний вопрос. – Мне придётся начать очень издалека, чтобы ответить. Давай-ка ты сначала мне расскажешь как следует, чему научил тебя Драган. Не только в волшбе, вообще.
Яр с трудом оторвал взгляд от мчащихся вдаль жёлтых звёзд и принялся говорить. Так было проще, чем пытаться самому что-нибудь здесь понять. Мудро всё-таки сделал Драган, что испросил помощи у Лидии; подумать страшно, что бы сталось, пойди Яр сюда в одиночку. И понятно, отчего старик-волхв не хотел рассказывать про здешний мир. Про него не расскажешь: слов таких нет. Не понять и не поверить, пока своими глазами не увидишь.
А у него всего две сотни дней, чтоб хоть чуть-чуть здесь разобраться.
IX. Подопечные
Будучи коренной – закоренелой, как говорили порой друзья – москвичкой, Лидия иногда завидовала туристам. Хотелось, чтобы привычные с детства улицы, площади и набережные вызывали желание восхищённо вертеть головой и беспрестанно щёлкать фотоаппаратом. В немалой степени за этой новизной она и сбегала раньше через разлом от душной благополучной рутины. Раз-другой ей доводилось задумываться, каким её родной мир видится гостям с другой стороны границы. Выходило, что по большей части – пугающим. Даже для Драгана, которому, казалось, вовсе неведом был страх.