Негодяй в моих мечтах
Шрифт:
Колин грустно посмотрел на торговку и, покачав головой, погладил Мелоди по головке.
– Вы не помните, с кем она была, когда вы видели ее в последний раз?
Торговка кивнула:
– А как же. Она каждую неделю приходила со старушкой. Старушка каждый-раз покупала по семь яблок. Это было регулярно, так что я откладывала для нее самые лучшие, хотя брала с нее деньги как за побитые. – Она мотнула подбородком в сторону Мелоди. – Семь дней. Семь яблок. Все для малышки и ничего для себя.
Мелоди стояла,
– Смотри, я собрала их для тебя!
Торговка яблоками наклонилась и по одному перенесла яблоки в корзинку, хотя теперь они годились разве что для свиней. Закончив, она поглядела на юбочку Мелоди и поцокала языком:
– Что сказала бы твоя старая нянюшка, если бы была сейчас здесь?
Не обращая внимания на грязь, Мелоди протянула к ней ручки, чтобы ее подняли с земли. Спросив взглядом разрешения у Колина, торговка подняла Мелоди и усадила на свое мощное колено.
– Вытри ручки, малышка, и я дам тебе чистое яблоко.
Мелоди вгрызлась в сочное яблоко с таким хрустом, что у Джека от зависти пересохло во рту, а торговка продолжала:
– Да, прошло несколько месяцев. Где ж ты была все это время?
Колин, облокотившись на столбик, поддерживающий легкий навес над тележкой, сказал:
– О, мы о ней заботились. Но теперь никак не можем найти… э-э… ее Ня-неч-ку.
Торговка посмотрела на него непонимающим взглядом. Эйдан склонился поближе.
– Мы разыскиваем ее старую няню.
– А-а. – Теперь она поняла, в чем дело. – Почему ж вы так прямо и не спросили? – Она наморщила лоб, и какое-то время всматривалась вдаль.
Мелоди жизнерадостно кусала яблоко, слишком большое и круглое для ее маленького ротика. Джек забрал его у нее и перочинным ножиком, висевшим у него на часовой цепочке, нарезал яблоко на тонкие ломтики.
– По-моему, она жила где-то в той стороне. – Торговка кивнула в нужном направлении. – Я никогда не знала ни ее имени, ни дома, но, думаю, это не слишком далеко, потому что малышка прекрасно шагала сюда собственными ножками. Последнее время старушенция не могла нести ее на ручках.
– Старая дама была больна? – наконец вступил в разговор Джек.
Торговка покачала головой:
– По-моему, да. За какую-то одну весну она стала из бойкой совсем хилой.
Джек посмотрел на друзей:
– Аптекарь должен знать.
– Да, он должен знать ее адрес, если хоть раз продавал ей лекарство, – кивнул Колин.
– Да-да, – закивала торговка, – дальше по улице есть аптечная лавка. Наверняка она ею и пользовалась.
Эйдан швырнул торговке еще одну золотую монету. Она заулыбалась, обнажая кривые зубы:
– Я бы рассказала вам все задаром, но спасибо, добрый сэр.
– Прекрати кокетничать, Эйдан, и пошли, – сурово произнес Колин.
Они
– Пока-пока, продайте много яблок.
– Благослови тебя Бог, малышка! – засмеялась торговка.
Аптека находилась именно там, где сказала торговка. Эйдан и Колин нерешительно затоптались снаружи, обмениваясь тревожными взглядами, но Джек решительно вошел внутрь. Колин глубоко вздохнул:
– Сейчас мы все узнаем.
Эйдан пожевал губу.
– Нравится нам это или нет.
Они вошли в лавку втроем с Мелоди посредине, держа ее крохотные ручки в своих больших ладонях.
Глава 17
Уилберфорс не принадлежал к тем, кто вторгается в комнаты членов клуба. Но теперь дворецкий клуба «Браунс» стоял посреди покоев маркиза Стрикленда и недоуменно оглядывался.
Это крайне тревожило. Ковров на полу не было. Они просто исчезли. Словно по волшебству. Куда они могли деться?
Если его светлость приказал бы их почистить, Уилберфорс наверняка был бы поставлен об этом в известность. Его подчиненные слишком его боялись, чтобы забыть о такой подробности. Но даже тогда пол был бы покрыт чистыми коврами, взятыми из кладовой, а не остался бы голым и пыльным.
Снова пыль! И это в его клубе!
Это, конечно, не было виной горничной, но с того момента, как бойкая и яркая Фиона вошла в чисто мужской штат «Браунса», слуги стали забывчивыми и беспокойными, как школьники весной!
Все мужчины, за исключением Бейливика. Самый младший и самый здоровенный подчиненный Уилберфорса делал все, что от него требовалось, но проделывал это с выражением мрачной решимости на физиономии. Так что Уилберфорсу даже хотелось, чтобы тот немножко помечтал… Изредка.
Фиона оказалась очень трудолюбивой, и все леди уже не раз хвалили ее умение замечательно их причесывать, так что Уилберфорсу не в чем было ее упрекнуть.
Но чтобы комнаты гостя оказались лишены всех ковров… остались голыми!… Куда катится достойнейший клуб?!
Однако когда Уилберфорс проверил другие нежилые комнаты на этаже, он понял, что дело тут не просто в небрежности слуг.
С постепенно мрачневшим лицом, переходя из комнаты в комнату, Уилберфорс осознал, что в его владениях происходит нечто по-настоящему неладное.
А в «Браунсе» никогда не случалось ничего неладного!
Тем временем на чердаке Лорел осторожно вставила ключ в замочную скважину. Перейдя из своей камеры в главное помещение чердака, она быстро сбежала по лесенке вниз и приложила ухо к двери, ведущей в коридор самого верхнего этажа. Она затаила дыхание и не дышала, пока у нее не закружилась голова, но снизу, из клуба, не доносилось ни звука.