Нехорошая квартира
Шрифт:
Вдоволь наплескавшись, Геннадий повернул обратно. На берегу сгрудились люди, преимущественно женщины, и среди них Вероника. Центром общего внимания являлся труп худощавого мужчины в цветастых плавках, уткнувшийся лицом во влажный песок. Кстати, покойник лежал здесь давно, не менее четырех часов, но внимание на него обратили только сейчас, да и то случайно. Кто-то из отдыхающих привез с собой щенка ньюфаундленда. Спущенный с поводка песик обследовал окрестности, пописал на кустик, прогулялся вдоль берега и, учуяв мертвеца, тоскливо завыл. Прибежавшие
– ...Молодой совсем... утонул, наверное... Не-а, как пить дать, водкой отравился, – переговаривались купальщики.
Приблизившись к жене, Бабаев мельком глянул на тело и равнодушно зевнул.
– Ай! – внезапно вскрикнула Вероника.
– Ты чего? – вяло удивился капитан.
– О-о-он ш-шевелится! – прошептала женщина, указывая на труп трясущимся пальцем.
– Чушь собачья! Ты просто на солнце перегрелась. Идем. Нет тут ничего интересного!
Бабаева, постоянно оглядываясь, направилась к своему матрасу, зябко передернула плечами и осторожно присела. Геннадий, расстелив покрывало, улегся рядом.
– Может, искупаешься? – спустя пять минут предложил он.
– Что-о?! – нервно встрепенулась Вероника.
– Освежись, говорю. Жарко!
– Никогда! – взвизгнула жена. – Там повсюду утопленники, трупный яд в воде, а может, ты хочешь, чтобы я тоже утонула?!! А?!!
– Ну-у дура! – возмутился Бабаев. – Стерва полоумная! Точная копия мамаши!
– Выродок! Подлец!!! Всю жизнь мне испортил! И зачем я вышла за тебя замуж, – истерично заверещала Вероника.
Отдых был начисто испорчен...
Когда Бабаев возвращался домой, его машина застряла в автомобильной пробке, которыми изобиловала Кольцевая дорога в результате ремонта, проводившегося на некоторых ее участках. Стиснув зубы, Геннадий едва сдерживал клокочущую в груди ярость. В настоящий момент ему больше всего на свете хотелось треснуть чем-нибудь по голове дражайшую супругу, плаксиво причитающую на заднем сиденье. «Дернул меня черт взять с собой эту крысу! – злобно думал капитан. – Приятное ей решил сделать! На природу вывезти!»
– Мне душно! Голова болит! Тошнит! Ты специально все это затеял! Чтобы меня помучить! – в такт его мыслям бубнила жена. Пробка рассасываться не спешила. Грузовики, крытые фургоны, легковушки, сбитые в плотное стадо, воняли выхлопными газами и продвигались вперед с черепашьей скоростью. – И зачем я вышла за тебя замуж, – продолжала ныть Вероника. Бабаев молча скрежетал зубами...
К своему дому они подъехали в половине седьмого вечера. Взаимная ненависть накалилась до предела. Зайдя в квартиру, Геннадий сразу же столкнулся с тещей, настроенной, как нам известно, отнюдь не дружелюбно.
– Явился-таки! –
– Замолчи! – огрызнулся Геннадий. – Не доводи до греха!
– До греха, говоришь?! – взвилась на дыбы Людмила Петровна, помнившая о сегодняшней беседе с лысым незнакомцем. – Убьешь меня, да?! Зарежешь потихоньку, разрубишь на куски да по лесу разбросаешь? Чего не отвечаешь? Испугался?!
– Ведьма проклятая! – взорвался Бабаев и залепил теще хлесткую пощечину. На него тут же коршуном налетела Вероника.
– И-и-и-и!!! – заверещала она, норовя выцарапать мужу глаза. – Как ты смеешь? Обижать маму!
Геннадий с силой отшвырнул жену в сторону. В глазах у него помутилось от бешенства.
– Мамочку пожалела? – задыхаясь, прохрипел он. – Напрасно, Верунчик, ох напрасно! Ты лучше спроси эту каргу, как она ночью ко мне в штаны пыталась залезть, трахнуться предлагала, лапами своими грязными за яйца хватала! Пускай расскажет!
Людмила Петровна остолбенела. Неожиданные и несуразные обвинения зятя полностью выбили ее из колеи. Ошарашенная и возмущенная, она утратила на минуту дар речи. Бабаев незамедлительно воспользовался этим.
– Видишь?!! – загремел он, обращаясь к жене и направляя на тещу указующий перст. – Перетрусила твоя ненаглядная мамулька! Правда глаза колет!!! А бесится она, потому что я не захотел с ней в постель ложиться... Ну, старая обезьяна, что ты теперь скажешь?!!
Вероника смертельно побледнела, пошатнулась и медленно сползла на пол...
– Генка сошел с ума! – спустя два с половиной часа доказывала дочери Людмила Петровна. – Неужели ты всерьез воспринимаешь его бред?!
Вероника с мокрым полотенцем на лбу полулежала на диване. Доводы матери казались ей убедительными, поведение мужа – выкрутасами шизофреника. Однако ядовитая иголочка сомнений нет-нет да и покалывала сердце. Память услужливо подсовывала историю, приключившуюся с подругой Леной. Правда, там не теща приставала к зятю, а тесть к невестке, но все же...
– Мне люди добрые рассказывали кое-что про твоего муженька, – горячилась Людмила Петровна. – Сегодня заходил его старый знакомый, приятный такой, культурный, вежливый. Он знает Генку с детских лет, и тот, оказывается, вынашивает планы меня убить.
– Какой знакомый? – удивилась Вероника. – Как зовут?
– Он не представился.
– Гм, странно, и ты поверила?
– А почему бы нет? Я давно подозревала... – Людмила Петровна пустила слезу, громко высморкалась, взяла пустой стакан, наполнила водой из графина и накапала туда валерьянки.
– Дай мне тоже, – попросила Вероника. – Насчет убийства не знаю, а скотина он действительно порядочная. Целый день надо мной издевался.
Бабаева громко всхлипнула. Поплакав вместе минут пятнадцать, обе женщины пустились в длинные философские рассуждения, сводящиеся в конечном счете к тому, что все мужики сволочи...