Неидеальные. Откровения о любви
Шрифт:
Через десять минут Алена вышла в одном полотенце, сбросила его, оставаясь голой, и схватила купальник.
— Соблазняешь? — мрачно проговорил, взглядом следуя за узкими трусиками, закрывшими гладкий лобок.
— Нет, — сухо отозвалась, — одеваюсь. Ты, надеюсь, живешь не здесь?
— Нет, — рывком оттолкнулся от стены и подошел, схватил лямки купальника и застегнул, пахом вжимаясь в крепкие ягодицы. Случайно, естественно. — Поужинаем сегодня?
— Я буду со своими, а ты как знаешь…
Понятно. Сам за себя, значит. Алена здесь крепость, и меня ждала долгая
— Дятя Дима! — звала Катя. — подем в моле!
Алена поджимала губы, но смирилась, что малышка требовала меня рядом. Мне тоже нравилось с ней возиться. Очаровательная мелкая! Она за два дня нашла себе друзей и вообще не скучала, только меня таскала за собой. Хоть одной Романовой я нужен!
— Это твой папа? — спросила девочка постарше.
— Не, это мой дятя-папа, — ответила Катя.
Я почему-то улыбнулся. Алена, услышав, поманила меня пальцем и добрым ее взгляд не назвать.
— Ты мерзавец, Небесный! — зашипела она. — Ребенком манипулируешь!
— Нет, Аленушка, — попытался поцеловать ее колено. Она дернулась, — мне нравится мелкая. И ты. Хочу быть твоим Иванушкой. Можно?
Меня разморило на южном солнце до состояния двадцатилетнего пацана. Мне хотелось смеяться, гулять ночами напролет и целоваться. Я себя чувствовал свободным от обязательств и своих московских обстоятельств. Только Алена не давала слабину, хотя я видел, что смотрит на меня. Чувствовал, как вздрагивает от самого невинного прикосновения. Тоскует. Она тоже тоскует по мне! А какое это интересное чувство — завоевывать женщину, томиться в ожидании, ждать благосклонности.
На третью ночь буквально грыз подушку. Как сладко мы могли бы проводить это время, а вынуждены лежать в постели и смотреть в одиночестве в потолок. Я подсветил дисплей телефон — час ночи. Не могу больше!
Схватил шорты и футболку, оделся и пошел на соседнюю виллу. В спальне Алены было темно, а створка балкона сдвинута, пропуская свежий морской бриз.
Я ухватился за выступ балкона, подтянулся и перемахнул через перила. Осторожно вошел в тихую и темную спальню. Алена не спала. На счастье или на беду, даже не знаю.
— Что тебе нужно?! — шикнула, натягивая одеяло на подбородок. Наедине и в темноте уже не такая дерзкая, но все еще ершистая.
— Схожу с ума, пришел лечиться, — присел на край и нашел рукой теплую ступню.
— Ты сказал, что я не должна с тобой спать, — напомнила мои же слова.
— Клянусь, ты не уснешь… — стянул через голову футболку. Я не надел белье и стоячий ствол очень красноречиво натягивал ткань шорт. Белеет парус одинокий… Или уже не одинокий?
— Убирайся! — протестовала Алена, но не настолько активно, чтобы я реально ушел.
— Ты такая сладкая, — склонился над упругой грудью. Если бы не хотела, то не позволила бы забраться на кровать и умело распалять свое тело. Вся горела, дрожала, навстречу тянулась. Соскучилась. Алена может сколько угодно отрицать, что я ей нужен, но наша взаимная тяга — это аксиома, а она доказательства не требовала.
— Мам… — детский писк вместе с шагами (весьма
— Иди сюда, доча, — услышал ласковое.
Мелкая забралась в кровать, что-то в полусне говорила, потом затихла, ну а мне досталось привычное:
— Проваливай отсюда.
— Один поцелуй, — шепнул и страстно нашел мягкие губы. Было невыносимо сложно остановиться, но я сумел. Ушел тем же путем. Очень довольный. Вот вроде не дошли до секса, а ощущение, что получил нечто большее. Поцелуй желанной женщины.
Следующим вечером у меня было больше шансов. Ну я надеялся! Я взялся вести мелкую на детскую дискотеку. К девяти вечера она вымоталась так, что пришлось на руках нести обратно. Катя так доверчиво жалась ко мне, что подумалось даже: не такой уж я циничный мудак. Дети ведь чувствуют людей?
— Мам! — услышал голос Алены. Раздраженный. — Что ты пытаешься меня?!
— Я просто хочу понять, — тихо отвечала Нелли Владимировна. — Ну не может мужчина вот это все просто так…
— Да ему скучно! Он перед свадьбой гуляет, чтобы было что вспомнить! Играется так!
— Ну, Аленушка…
— Мам, хватит! — очень резко обрубила. — Мне все равно, понимаешь? Мне плевать.
Однако… Неприятно. Вроде знал, что Алена со мной была, потому что я поставил ее в такое положение. Но хотелось думать, что ей не совсем плевать на меня.
Я намеренно громко скрипнул дверью — диалог прервался.
— Уснула? — подорвалась Нелли Владимировна. Я осторожно положил мелкую на кровать и взглянул на Алену. Она стояла молчаливая и напряженная. Взгляда моего избегала.
— Алена, — тихо позвал и кивнул на дверь. Она нехотя, но пошла за мной. Пора нам по чесноку поговорить. Мне есть что сказать. А ей?
Глава 20
Алена
Жаркие летние ночи середины июля,
Когда мы оба бесконечно теряли над собой контроль,
Сумасшедшие дни, городские огни,
Ты играл со мной, как с ребенком.
Будешь ли ты все так же любить меня,
Когда я перестану быть юной и прекрасной?
Будешь ли ты любить меня,
Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души?
Дима пропустил меня вперед, сам шел сзади, шаг в шаг, преследовал, как охотник. Я всегда рядом с ним ощущала себя добычей: убегающей, отталкивающей, защищающейся. Я не могла расслабиться и быть собой, просто наслаждаться его близостью, потому что это ломало оборону. Рождало глупые надежды и несбыточные мечты. В Москве каждый вернется в свою жизнь. Нам не было места рядом с друг другом.