Неидеальные. Откровения о любви

Лейк Оливия

— Привет.

Мы так и стояли. Просто смотрели. Молча, но так говоряще. Кричали, не проронив и звука. Алена в своем кокетливом летнем сарафане с острыми плечами и узкими щиколотками казалась девушкой-весной, вечно юной и прекрасной, только глаза выдавали опыт и страдание.

Она едва заметно качнулась ко мне — я усилием воли подавил желание прижать к себе. Алена все поняла. Она удивительно тонко чувствовала перемену во мне, и сама менялась моментально. Теперь ее взгляд был колючий, грозный, готовый к любому исходу.

—

Ира беременна, — произнес сухо. — Я буду работать в Штатах. После свадьбы мы улетим из страны.

— Поздравляю. — голос абсолютно ничего не выражал. И это било по нервам больше любой истерики и слез. Алена была равнодушна.

— Вот, возьми, — передал ей конверт

Точнее, попытался передать. Алена демонстративно сложила руки на груди.

— Что это?

— Это документы и ключи от машины. И деньги.

Алена коротко зло хохотнула и оттолкнула мою руку.

— От меня не нужно откупаться, Небесный! Иди к невесте с миром! — и отвернулась, уйти хотела, но я не мог позволить.

— Алена! — практически зарычал. Ну какая же сложная бесячая женщина! — Возьми!

— Мне подачки не нужны, — прошипела в лицо. — Уходи.

— Я виноват перед тобой, но я хочу загладить вину. Я хочу знать, что у вас все нормально! Что тебе не нужно пахать, как проклятой! Что у тебя и мелкой все есть!

— У нас и так все есть! — вырвала руку.

— Да не будь такой упрямой! — схватил в охапку и к себе прижал. — Пожалуйста, хоть раз уступи! Дай мне покой! Дай, блядь!

Алена прерывисто дышала, глаз с меня не сводила. Волчица!

— Хорошо, — взяла конверт. — Хорошо…

Я отпустил ее, шаг назад сделал — на безопасное расстояние. Руки до сих пор жгло от прикосновения к ней. Вот оно, значит, как… Душу рвет и внутренности выворачивает. Больно. Больно быть человеком.

— Не смотри так, — зло бросил.

— Как? — Алена надменно подбородок вздернула.

— Так, как только ты умеешь… — обреченно вытолкнул сквозь зубы.

— Не буду. Больше никогда, Дима, — прикрыла глаза и тоже отступила. Два метра расстояние, а словно на разных орбитах. — Желаю быть хорошим мужем и отцом. Прощайте, Дмитрий Александрович.

Алена ушла: дочку позвала и, взяв за руку, увела в противоположную сторону, а я смотрел. Только когда потерял из виду, вернулся в тачку. Что я делаю?! Правильно ли поступаю? Могу ли иначе?

Я оставлял женщину, которая во шла в меня прочнее, чем моя собственная душа, к той перед которой обязательства стали жестче. Я остаюсь с Ирой. Таков был изначальный план. Я не мог оставить ее и ребенка ради нежданных, негаданных, ненужных чувств! Это не мое. Это наваждение. Это пройдет. Должно пройти. Обязано! Так проще. Мне нужно принять новую реальность.

— Бляяядь! — ударил по рулю, потом еще и еще! Сбил кулаки в кровь и откинул голову. Ненавижу. Себя ненавижу!

Глава 23

Алена

Меня

накрыло оглушительное опустошение. Я стояла под горячим душем и не ощущала, что кожа буквально плавилась и горела. Должно быть невыносимо больно, но я не чувствовала — все отключилось. В душе дыра, а сердце в острую крошку. Только в голове все по полочкам: полное принятие и осознание. Я знала, что так будет, всегда знала. Наше время вышло. Три месяца закончились. Я это предвидела сразу, и все равно не готова. Что хуже: беспросветная апатия или жгучая боль?

У меня не было ответа. Я горько усмехнулась и выключила воду. Никому не пожелаю встать перед таким выбором. Мое сердце все же разбилось…

Провела рукой по запотевшему зеркалу и посмотрела на усталое лицо с огромными испуганными глазами. Я не плакала. Ни слезинки не проронила. Не хочу утонуть в жалости к себе. Это опасный путь. А мне жить и бороться нужно. Скоро, очень скоро все закончится. Завтра иду к врачу: узнаю, какие у меня варианты. Медикаментозно или хирургически, других не рассматривала.

Я потянула полотенце, оставшись голой перед зеркалом. Такая как вчера, неделю, месяц назад. Ничего не изменилось внешне, но внутренне мое тело было иным: перестраивалось и усиленно работало, охраняя новую жизнь во мне.

Положила руки на живот — такой же плоский, совсем не заметно изменений. Срок очень маленький. А у нее? Ира на какой недели? Мы обе беременны от одного мужчины, только она назовет его мужем, и ее малыш родится. А я останусь темным воспоминанием, порочной тайной, любовницей, и мой ребенок умрет во мне.

Конечно, меня мучил вопрос, настойчиво лезло в голову: а что если? Если бы сказала Диме о беременности, была бы хотя бы толика вероятности, что выбрал бы меня? Не ее, Иру, свою невесту, девушку из обеспеченной семьи, а меня, любовницу с одним ребенком на руках и другим под сердце, без связей богатых родителей?

Нет. Не выбрал бы. Для такого поступка Дима слишком прагматичен и циничен. Наши отношения — мезальянс по меркам его общества. Ему нужна женщина с родословной и деньгами. На ней Небесный и женится.

Я не почувствовала, увидела, как одинокая слезинка покатилась по щеке. Тут же ударила себя по лицу, потом еще, пока сознание не прояснилось.

— Соберись, тряпка! — приказала той растерянной и слабой Алене, смотревшей через зеркало. Ей больно, она страдала. А я не могла позволить себе этой слабости. Мне предстоит сложный период, нельзя рассыпаться карточным домиком.

— Мамя! — услышала голос дочери. Ради нее должна быть сильной!

Я быстро оделась, чтобы не видеть свой живот, будто бы это как-то отменяло наличие внутри меня нового человека. Но это решаемо. Решаемо…