Неистовый
Шрифт:
– Да будет так,- Субудай-богадур снова склонился перед Бату-ханом.
– Позови ко мне коназа Глеба,- Бату-хан вновь воззрился на стены Рязани.
Вскоре к нему подвели высокого, сухопарого, не старого еще человека. Это был князь Глеб Владимирович за вероломство и братоубийство много лет назад изгнанный рязанским вече из города.
– Скачи к городским воротам и передай мою волю непокорным жителям Рязани,- приказал ему Бату-хан.
– Мне туда нельзя!- Прохрипел князь, со злобой глядя на монгола. Глаза у него были как у загнанного
– Коназ, твоя жизнь давно висит на волоске. Я его перережу или урусуты, ты все равно умрешь.
– Да, великий хан,- опустил глаза князь Глеб.
Он попятился, не сводя взгляд с меча Батыя, и через мгновение исчез в толпе нукеров.
Бату-хан взошел на помост, сел на трон и принялся наблюдать за воротами Рязани. Вскоре к ним подъехал князь Глеб и принялся кричать что-то на урусутском языке и размахивать руками.
– Болван,- процедил сквозь зубы Субудай-богадур, наблюдая за ним.
Урусуты словно услышали его. В Глеба полетели камни и палки.
Спустя несколько минут Глеб вернулся. Он ругался по-русски и половецки, и продолжал размахивать руками. Завидев его бешенный взгляд, монголы принимались хохотать.
– Что ответили урусуты?- Спросил его Бату-хан.
– Они были весьма непочтительны,- коротко ответил князь.
– Эти глупцы похожи на птиц, которые неуклюже прыгают по земле и вздрагивают от каждого звука. Но взобравшись повыше сразу становятся смелыми,- сказал Бату-хан.- Что сказали рязанцы?
Князь Глеб вытер кровь с рассеченного лба:
– Они не согласились, великий хан.
– Кого ты заметил на стене?
– Рязанского воеводу - старика Кофу. Этот старый бешеный лис стоит сотни твоих нукеров.
– Ты его знаешь?
– Да, когда-то он был дружинником у моего отца.
– Иди, коназ,- кивнул Бату-хан.- Если ты понадобишься мне. Я тебя позову.
Но не успел Глеб сделать несколько шагов, как его остановил Субудай-богадур.
– Постой. Расскажи мне про этого старика...
23. На Рязань опустилась тревожная ночь. На городских стенах трепетали сполохи костров. Рязанцы поддерживали огонь под котлами со смолой и маслом. На гребнях крепостных стен и валов караулили дозорные. Когда они оборачивались в сторону города, то видели спокойное мерцание лучин и свечей в окнах. Когда же смотрели в сторону орды, то видели море костров и тени людей, мелькавшие между ними. Со стороны монгольского войска доносились буйные выкрики и песни табунщиков.
– Господи, прости и помилуй,- прошептал рязанский воевода, глядя на орду. Он слышал не только выкрики пьяных кочевников, но и перестук топоров - для предстоящего штурма пленные сколачивали лестницы.
– Не спать!- Перекликались дозорные.
– Не спать!.. Не спать!.. Не спать!..- Плыло в студеном ночном воздухе, облетало стены и валы и вновь возвращалось к главным воротам.
Неожиданно появилось несколько пьяных монголов. Они стремительно
– Ах вы, морды!- Почти в голос завопили со стены дозорные.- Ироды!!!- И принялись пускать в монголов стрелы. Им ответили тем же. Несмотря на то, что монголы были пьяны, их стрелы с воем перелетали через стену, только чудом никого не ранив и не убив.
– Прекратить!- Приказал Кофа дозорным.- Нам стрелы утром понадобятся!
Он спустился со стены и лег на топчан в избе с отдыхающими дозорными.
– Не спать!- Доносилось с городских стен.- Не спать!..
Вадим Данилович прочитал "Отче наш" и сомкнул веки.
Ему приснилась пора юности. Тот день, когда рязанская дружина вернулась из удачного похода в Дикое поле. Ему приснился радостный перезвон колоколов, плывший над городом, и толпа народа, встречающего дружину возле городских ворот. И он снова увидел лучистые глаза светловолосой девушки, которая вскоре стала его суженой. Во сне он спешился и снял шелом. А девушка подбежала к нему и обняла со смехом. И он вновь чувствовал биение ее сердца сквозь доспех...
– Вадим Данилович, вставай! Просыпайся!!!
Кофа резко сел:
– Что стряслось?!
– Вадим Данилович, поднимись на стену!- Лихорадочно прошептал один из дозорных - молоденький, еще безусый паренек.
– Да что случилось то?!
– Поднимись на стену, сам все увидишь!..
В груди у воеводы похолодело. Он глянул в окно, но на улице все еще царила ночь. Вряд ли монголы решились штурмовать затемно. Но что-то снаружи происходило. Вадим Данилович услышал странный звук, растекавшийся в ночном воздухе, словно где-то в лесу вековые сосны не валили пилами да топорами, а заставили ломать деревья сказочных великанов.
Кофа торопливо надел полушубок, вышел из избы и поднялся на стену.
Шум доносился со стороны орды. Вадим Данилович принялся смотреть в темноту, он не понимал, что задумали монголы. Дозорные тоже замерли, они тоже пытались понять, что происходит в орде.
И вдруг Кофа понял, что задумали монголы. И в тот же миг в городе принялись перекликаться петухи. Будильные петухи в лагере монголов тоже принялись кукарекать.
– Минька, иди сюда!- Кликнул воевода молоденького дозорного.- Буди звонаря! Вели бить в набат!- И прошептал, когда парнишка убежал:- Ой, худо нам будет...
И словно подтверждая его слова, в небе с гудением пролетела какая-то темная, тяжелая масса. Дозорные принялись оборачиваться ей вслед и закричали в голос, когда в городе раздался грохот и поднялся вдруг на соседней улице столб дымного пламени - запущенным с камнемета ядром разворотило кровлю и глинобитную печь в доме у ремесленника.
– Минька, бей в набат!- Перекрывая крики дозорных, выкрикнул воевода.- Бей в набат, стервец!!!
Над его головой с гудением летели тяжелые камни и чугунные ядра. И тотчас почти над Рязанью поплыл набат.