Неизбежность
Шрифт:
Уэнсдэй приподнимается на носочки.
Ксавье наклоняется ниже.
«Ангелы из глины, которые не могут летать. С душами из бумаги, которые не горят…»
Она впивается в его губы обжигающим поцелуем. И это непохоже на привычный разряд электричества. Это похоже на сокрушительный ураган последней категории, окончательно сметающий последние преграды.
Под последние аккорды чувственной мелодии Аддамс отстраняется, когда начинает буквально не хватать воздуха. Черные глаза сверкают
Кажется, она окончательно сошла с ума.
Но она не может ждать ни секунды.
— Уйдем отсюда.
И не дожидаясь ответа, она решительно тянет Ксавье к выходу из ресторана, по пути бросив на барную стойку несколько смятых купюр.
========== Часть 18 ==========
Комментарий к Часть 18
Саундтрек:
Apocalyptica feat. Brent Smith - Not Strong Enough
Приятного чтения!
Они на заднем сиденье Форда, и ей судорожно не хватает воздуха, когда его горячие губы в очередной раз смыкаются на обнаженной груди. Стекла давно запотели, в машине невыносимо жарко, но нет ни единой возможности отстраниться, чтобы открыть окно. Сокрушительное, всепоглощающее желание быть ближе — хотя ближе уже невозможно — накрывает их обоих с головой, заставляя забыть о слабых доводах разума.
Ксавье сбивчиво шепчет ей в шею какие-то бессвязные слова, которых она не понимает — грубые движения его пальцев внутри буквально парализуют сознание. Её новое черное платье давно стянуто с плеч и скомкано где-то на талии. Аддамс нетерпеливо ерзает на его коленях, её разведенные бедра дрожат все сильнее с каждой секундой. Мышцы внутри сводит тянущим спазмом в преддверии столь желанной разрядки.
Он изгибает кисть, меняя угол проникновения, и вскользь задевает особенно чувствительное место — и Уэнсдэй с громким стоном впивается ногтями в его плечи, сминая плотную ткань пиджака.
— Что же ты делаешь со мной… — голос Ксавье звучит совсем хрипло, а длинные пальцы продолжают толкаться глубже и глубже. — Черт… Ты такая красивая… Невероятная… Моя…
Между бедер все горит адским пламенем и отчаянно пульсирует. Импульсы наслаждения накатывают обжигающими волнами — настолько остро, что Уэнсдэй едва может дышать. И лишь поэтому позволяет ему шептать эти лихорадочные глупости. Плевать. Пусть говорит что угодно. Только бы не останавливался.
Где-то в бардачке надрывается её телефон, но Аддамс не обращает на это никакого внимания. Наверняка, это снова Энид — только за позавчерашний день та написала с полсотни сообщений, оставшихся без ответа. Угомонилась ближе к ночи, и то лишь потому, что вчера было полнолуние.
Уэнсдэй настойчиво принимается расстегивать его ремень, запуская тонкую руку под пояс брюк, и с приоткрытых губ Ксавье срывается глухой стон. И в ту же секунду назойливой трелью оживает уже его телефон. Похоже, неугомонная Синклер обо всем догадалась, и теперь намеревается
— Не бери, — приказным тоном чеканит Уэнсдэй, когда его рука тянется к карману.
— Вдруг что-то срочное… Надо ответить.
— Нет.
Её пальцы ложатся на напряженный член, дразняще проводят по головке, и Ксавье сдаётся. Расслабленно откидывается на сиденье и прикрывает глаза, вздрагивая от каждого движения.
Телефон умолкает, чтобы через секунду зазвонить вновь. Уэнсдэй едва не шипит от раздражения и убирает руку, вызвав у него разочарованный вздох.
— Выключи это мерзкое устройство. Немедленно.
Ксавье покорно тянется за телефоном и, взглянув на экран, зачем-то принимает звонок. Раздосадованная Аддамс закатывает глаза.
— Я перезвоню позже, — на удивление твердо произносит он, хотя рука, сжимающая проклятый айфон, заметно дрожит.
— Черт, подожди! — доносится голос Аякса на том конце трубки, и в его интонациях отчетливо угадываются нотки… паники.
Уэнсдэй вдруг напрягается, интуитивно предчувствуя неладное и склонившись ниже, прислушивается к разговору. А от следующей фразы Петрополуса у неё разом вышибает из груди весь воздух.
— Чувак… Энид пропала.
Она ведет машину на предельной скорости, ловко лавируя в потоке других автомобилей и ощущая тяжелую гнетущую досаду. Они выехали из Детройта больше восьми часов назад, но ей отчаянно кажется, что дорога тянется чудовищно медленно. Стрелка спидометра то и дело упирается в максимальное значение, другие водители раздраженно сигналят вслед, но Аддамс абсолютно не реагирует, продолжая остервенело вжимать в пол педаль газа.
— Уэнсдэй, послушай… — в какой-то момент Ксавье предпринимает робкую попытку завязать диалог, но она обрывает его ледяной хлесткой фразой.
— Не лезь.
Из короткого разговора с Аяксом она узнала, что еще прошлой ночью Энид ушла в лес с другими оборотнями. А на рассвете не вернулась к месту общего сбора. Её собратья шли по следу весь день, но он оборвался возле реки в нескольких десятках километров от Джерико.
От напряженной позы начинают болеть руки, спина давно затекла, но у Аддамс ни на секунду не возникает идеи остановиться. Тягостные мысли запускают в мозг ядовитые щупальца, отравляя сознание.
Это целиком и полностью её вина. Пока она спокойно спала в одной постели с Ксавье, Хайд снова вышел на охоту.
Вероятно, на целенаправленную.
Рациональное мышление вновь восстает, набирая силу и подталкивая к закономерному выводу. Нет, это не совсем её вина — ведь она намеревалась проникнуть в лечебницу в первую же ночь пребывания в Детройте, а затем отправиться назад в академию. И тогда трагедии, вероятно, можно было избежать.
Но её остановил Ксавье — один раз, а потом и второй. И она с чудовищной легкостью прислушалась к нему, безрассудно поддавшись проклятым чувствам. Перестала с ними бороться. Преступила запретную черту.