Неизбежность
Шрифт:
Бросает взгляд на Вещь — очень короткий и равнодушный, чтобы он не догадался, что это возможное прощание. Аддамс не совсем уверена, что ей удастся выбраться с завода живой.
По крайней мере, есть шанс спасти ни в чем не повинную Энид.
И шанс на небанальную яркую смерть.
Подхватив со стола карту и ключи от многострадального Форда, она в последний раз оборачивается на свою комнату и выходит за дверь.
Машину приходится бросить в паре километров от цели. Давно заброшенная проселочная дорога настолько сильно размыта, что низкий автомобиль неизбежно застревает
Она ускоряет шаг, практически переходя на бег.
Но оказавшись непосредственно на территории завода, останавливается и напряженно осматривается по сторонам, силясь уловить хоть какие-то следы человеческого присутствия. Но вокруг царит абсолютная непроницаемая тишина — не слышно даже пения птиц.
В сообщении были указаны только координаты, захватывающие достаточно обширную площадь, и Уэнсдэй совершенно не понимает, куда идти дальше. Мысль позвать Франсуазу по имени она отметает сразу, не желая лишать себя преимущества внезапности.
И вдруг до её чуткого слуха доносятся едва уловимые переливы… мелодии?
Аддамс проходит еще несколько десятков метров, двигаясь к источнику звука, и музыка становится громче. Какая-то детская песенка. Настолько веселая, что это кажется поистине сюрреалистичным. Кого-то другого подобное легко могло привести в ужас.
Но только не её.
Безошибочно определив ангар, из которого доносится жизнерадостная мелодия, Уэнсдэй нащупывает в кармане револьвер и бесшумно подходит ближе. Огромные проржавевшие ворота слегка приоткрыты. Возможно, если действовать тихо и быстро, она успеет прицелиться… Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в ледяную воду, Аддамс очень осторожно тянет на себя одну створку ворот. И замирает, готовясь услышать предательский надрывный скрип. Но, похоже, петли хорошо смазаны. Шансы на эффект внезапности увеличиваются в разы…
— А я уже заждалась тебя, дорогуша.
Oh merda.
Щёлкает выключатель, и ангар изнутри заливает мягким теплым светом одинокой электрической лампочки.
Франсуаза Галпин в человеческом обличье стоит в глубине помещения.
От некогда красивой женщины, которую Аддамс видела на школьной фотографии вместе со своей матерью, совершенно ничего не осталось. Короткие черные волосы с проблесками седины торчат беспорядочными лохмами, лицо испещрено сеткой глубоких морщин, а на совершенно сером, будто бескровном лице выделяются лишь глаза, кажущиеся угольно-чёрными из-за аномально расширенных зрачков. Горящие лихорадочным блеском безумия. Взирающие на неё с кристально чистой, ничем не замутненной ненавистью.
А у её ног беспомощным комочком сжимается закованная в кандалы Энид.
В уголке её губ запеклась кровь, в огромных небесно-голубых глазах застыло выражение панического ужаса.
— Уэнсдэй… Зачем ты пришла… Боже… — едва различимо шепчет Синклер настолько слабым голосом, что Аддамс вряд ли смогла бы её понять, если бы не умение читать по губам.
— Я пришла спасти тебя. И заодно убить одну психопатку, — твердо
— Заткнись, мелкая стерва! — истерически взвизгивает мать Тайлера и, резко схватив Энид за спутанные белокурые локоны, дёргает наверх с неожиданной для своей комплекции силой.
Уэнсдэй машинально вспоминает, что у буйно-помешанных в моменты припадка многократно возрастает физическая сила. Синклер всхлипывает, пытаясь выпрямиться, но ноги отказываются её держать, и она обмякает в руках Франсуазы, словно безвольная тряпичная кукла. А в следующую секунду женщина достаёт из-за спины большой мясницкий нож и прижимает его в горлу Энид. Аддамс замирает на месте.
— Ты меня не проведешь, маленькая дрянь… — её губы кривятся в издевательской усмешке. — Брось оружие на пол или я вскрою девчонку от уха до уха.
Что же, она это предвидела.
Пока все идет по плану.
С абсолютно равнодушным выражением лица Уэнсдэй вынимает из-за пояса кинжал и покорно отбрасывает его в сторону. В звенящей тишине удар лезвия о каменный пол звучит почти громоподобно.
— Я слишком хорошо знаю вашу гребаную семейку, чтобы так легко поверить в твою честность… Сними верхнюю одежду и подними руки так, чтобы я их видела, — с нажимом приказывает Франсуаза.
Oh merda.
Аддамс слегка медлит, не желая так легко расставаться с огнестрельным оружием. Мать Тайлера сильнее натягивает волосы Энид, принуждая ту еще больше запрокинуть голову, и острое широкое лезвие впивается в горло блондинки. На коже отчетливо выступают первые бисеринки крови. Синклер скулит от боли сквозь плотно стиснутые зубы.
— Стой. Ладно.
Уэнсдэй поспешно избавляется от кардигана и, впившись в женщину леденящим взглядом исподлобья, медленно поднимает руки вверх.
— Так-то лучше. А теперь надень кандалы на руки и ноги. И брось ключ мне, — мать Тайлера кивком головы указывает на толстые цепи с наручниками, брошенные у боковой стены. — Да поживее, пока у меня не закончилось терпение.
Аддамс борется с желанием ответить что-нибудь колкое, опасаясь, что её резкость может навредить Синклер. Нужно потерпеть еще пару минут.
А потом настанет черед главного козыря, и она легко сотрет надменную усмешку с лица заклятого врага. Поэтому она с напускной покорностью приближается к стене и, усевшись на пол, надевает на тонкие запястья металлические оковы. Вставляет маленький ключ в замок и притворно-старательно возится с ним несколько секунд.
— Не застегивается, — сообщает она, вызывающе вскинув голову.
— Значит, старайся лучше! — голос Франсуазы мгновенно срывается на режущий по ушам фальцет, и Уэнсдэй делает полезный вывод, что ту очень легко вывести из себя. И тут же решает этим воспользоваться.
— Увы, у меня нет большого опыта по части оков… В отличие от твоего сыночка.
Колкие слова попадают в цель.
Совершенно безумные глаза Франсуазы широко распахиваются.
— Заткнись, сука! — она роняет мясницкий тесак, грубо отшвыривает Энид и, подлетев к Уэнсдэй, наотмашь бьёт по лицу.