Неизбежности
Шрифт:
К вечеру он вернулся в родную деревню, в Паченку. Вошёл в свой дом, но, оказалось, хозяина никто не ждал. Неожиданное появление мужа не обрадовало жену.
– А-а, – протянула она. – Выписался, значит, – она была как бы в недоумении.
Недовольная тем, что пришлось подниматься с дивана, жена косо смотрела на него. Муж взглянул на неё со злобой, а та, заметив это, чтобы разрядить обстановку, натянуто ему улыбнулась.
Но её улыбка нисколько на него не подействовала.
– Чем это в доме так воняет? – и он брезгливо сморщил нос.
Больничный запах, который ещё недавно
– И чем это тут так воняет?! – ехидно и с прищуром спросила жена.
– Бомжатником каким-то… Бичарником, что ли…
– Ой, какими мы стали разборчивыми… неженками…
– Проветриться тебе не помешало бы.
– Ой-ой… – она ехидно покачала головой.
– Кстати, это прежде всего нужно тебе… для здоровья.
– Значит, ты оздоровился?.. Ну-ну…
– Ну-ну, – передразнил он жену.
– Ладно тебе сердиться, – и она ушла готовить ужин, чтобы раздобрить мужа.
После ужина у них действительно мало-помалу восстановились прежние отношения… Хозяин придышался тем воздухом в доме, который так поразил его по возвращении из больницы… Как и прежде, к ним стали приходить в гости соседи, которых хозяин поначалу не принимал у себя, зная, что с ними придётся распивать спиртное. Выпивать в дружеских сборищах он теперь побаивался. Если уж браться за бутылку, то теперь лучше в одинокого.
– Ты что это, алкоголиком заделался? – усмехнулась жена.
Муж злобно взглянул на неё не оттого, что она сказала, а оттого, что вдруг почувствовал боль в животе. Она была мгновенной и тупой, но терпимой – поэтому он не придал этому сигналу какого-либо значения. Жена ничего этого не увидела и по своему обычаю не то равнодушно, не то хитро усмехнулась.
Спустя пару месяцев боль повторилась, но и тогда он не придал этому особого значения. Однако если в прошлый раз муж промолчал, то теперь стал жаловаться жене:
– Что-то у меня в животе стало покалывать… И что это может быть?
– Это… это может, – не находила жена, что ответить, – это то, что… Да ну тебя с твоим покалыванием! – отмахнулась она, как обычно отмахиваются от назойливой мухи.
Она давно уже не любила своего мужа, порой он ей бывал противен, и радовалась, когда он какое-то время отсутствовал в деревне. Так она радовалась, когда он лежал в больнице. В его отсутствие к ней приходил любовник, а с очередным появлением хозяина в доме она уходила к любовнику и порой оставалась с ним до утра.
И вот однажды ночью, когда жены не было дома, у мужа случилась нестерпимая боль в животе, такая, что он с криком выбежал во двор. В темноте он обо что-то споткнулся и упал, потерял сознание, но прежде испытал очередной приступ нестерпимой боли. Рано утром, когда начинало светать, жена вошла во двор и увидела распростёртого мужа, но это не сразу повергло её в ужас: она всё ещё находилась в эйфории после блуда. Спустя мгновения она всё же
На место происшествия вскоре прибыла следственно-оперативная группа, старшим которой в таких случаях является следователь следственного комитета. В ходе осмотра жилого помещения, двора дома и трупа мужчины было установлено, что внешних признаков насильственной смерти не выявлено. Входящие в состав следственно-оперативной группы участковый и оперуполномоченный уголовного розыска облегчённо вдохнули, в надежде, что здесь нет никакого криминала. Но для установления истинной причины смерти труп увезли в морг.
Для приличия вдова надела траур, а на лицо – маску безутешного горя. Правда, местным деревенским жителям эта маска казалась комичной. Но и они для приличия скрывали это.
И всё же покойника уважительно похоронили на четвёртый день после смерти: пришлось ему залежаться в морге, работы оказалось много, а специалистов не хватало. После похорон вдова приехала в Нижнюю Тавду и обратилась в полицию, чтобы установить причину смерти её мужа. Оттуда вдову направили в следственный комитет, но вместо этого она появилась в прокуратуре… Там она ничего толком не смогла понять из всего того, что ей наговорили, так что вскоре она обратилась к адвокату.
Между тем следственный комитет отказал в возбуждении уголовного дела: смерть наступила в результате переохлаждения организма, о чём и было засвидетельствовано в заключении судебно-медицинской экспертизы. Однако вдовушка этому не поверила, верно зная, что её любимый муж страдал от боли в животе, появившейся после операции, а значит, по её уверению, та самая операция была проведена неквалифицированно.
Адвокат помог вдове-просительнице составить нужные бумаги – и дело закрутилось-завертелось. В принципе, вдове нужна была не истина, а возможность отжать у кое-кого хорошую сумму-компенсацию. Она знала, что такие прецеденты уже случались, и нередко – в пользу заявителя потерпевшей стороны, каковой себя и считала безутешная вдова.
После этого Горюнова вызвали на допрос в следственный комитет, где ему было предъявлено обвинение в халатности… Он отказался отвечать на вопросы следствия, потребовав себе адвоката.
И вот теперь Раиса Владимировна возвращалась домой, не понимая, ради чего… Ради своего мужа, который её оскорбил?
К исходу третьих суток, поздно вечером, поезд прибыл в Тюмень.
Она вышла из вагона и испытала на себе обжигающий ноябрьский холод, от которого пробежала дрожь. Этому родному холоду она ещё недавно радовалась, но теперь успела от него отвыкнуть. И родное казалось чуждым до содрогания не только тела, но и самой души. Увидев встречающих её дочерей, она встрепенулась и обрадовалась, даже осчастливилась. Мать уже не обращала внимания на холод, не чувствовала его, тепло и счастливо обнимала своих дочерей – девчушек, как она их называла там, где ей было тепло и хорошо.