Неизменный
Шрифт:
Но его помощь только навредила бы. И, возможно, убила бы нас обоих.
Когда Гас начал огибать заднюю часть галереи рядом с кухней, мы завернули за угол, и я воспользовалась возможностью оглянуться на Сойера. Его взгляд уже был прикован ко мне.
— Ты в порядке, Шестёрка? — спросил он, и жестокая, отстраненная ухмылка, искривила его рот.
Нет. Я была не в порядке. Я отвернулась.
— Больше искусства, — сказал Гас. — Это кухня. — Мы подошли к дверному проему. Гас вошел в него, и, когда мы последовали за ним, оказались в темном коридоре, который вёл к лестнице, ведущей в подвал. — Ладно, хватит этой
Я застыла, от чего Джесси врезался в меня.
— Что там внизу, Гас?
Он был уже на полпути к нижнему этажу. Его ухмылка кота, который съел канарейку, ничуть не успокоила мои нервы.
— Это сюрприз.
Покачав головой, я сделала шаг назад. Сойер был прямо за мной. Его мускулистая грудь коснулась моей спины.
— Я не люблю сюрпризов, — сказала я им.
Рука Сойера легла мне на бедро. Его пальцы обхватили мою тазовую кость, крепко сжимая, интимно поглаживая.
— Этот тебе понравится, Каро. Я обещаю.
Я больше не могла скрывать свой страх. С мольбой в глазах я обратилась к более разумному из двух мужчин.
— Что там внизу, Гас?
— О, да брось, подруга, ты зашла слишком далеко. Не трусь сейчас, — подначивал он.
Это было прямое указание на то, что я бежала из Вашингтона.
Я знала, что никогда не должна была соглашаться на это свидание с Джесси. Я могла бы вывернуть все и сказать, что это была его вина. Его идея. Только вот я добровольно с этим согласилась. Как глупый лемминг. Или овца-самоубийца. Мне просто нужно было кого-то обвинить. Сопротивляясь желанию стукнуться головой о кирпичную стену, я проигнорировала наказывающее прикосновение Сойера и последовала за Гасом. Хотя бы для того, чтобы избежать близости Сойера.
Он был таким же, как и раньше. Но, всё же другим.
Сойер, которого я знала раньше, был высоким и худощавым, по сложению напоминал бегуна. Его плечи были узкими, как и талия. И даже в двадцать три года его лицо сохраняло часть мальчишеской юности.
Теперь он был весь в мускулах. Его зеленый свитер с капюшоном едва ли мог скрыть его мускулистое телосложение под дорогим материалом. Его плечи стали шире, отражая новую силу, конечно, и его возраст. Он вступил в пору зрелости и крепко держал её двумя кулаками.
Все следы мальчика, подростка и юноши исчезли. На их месте была восхитительно заросшая щетиной челюсть и грубая, неукротимая сила. Он возвышался надо мной, выше, сильнее, свирепее. И в отличие от прежних времен, когда его тело было для меня убежищем, местом, на которое я рассчитывала в качестве защиты, сейчас это оно ощущалась жестоко отстранённым. Между нами было невидимое пространство, размером с океаны. С континенты.
Размером с целый мир.
Сойер Уэсли попал в тюрьму человеком, которому в этом мире я больше всего доверяла, а вышел оттуда незнакомцем.
Он носил свои пять лет заключения, как новую кожу, сгибая тяжкие годы с оскаленными зубами и разорванными мышцами. В нем не осталось ни мягкости, ни нежных касаний, ни понимающих слов. Только гнев. Только ненависть.
Он был одновременно самым невероятно прекрасным человеком на свете, но и каждым моим кошмаром, которые когда-либо мне снились.
Я решила больше не смотреть на него сегодня вечером. Даже если бы его план состоял в том, чтобы убить меня. Это было слишком больно.
У
И обо мне больше никогда не услышат. Мое мертвое тело в конце концов будет выброшено, но никто не сможет опознать его, потому что меня превратят в человеческий суп. Кэролайн Валеро просто канет в лету, ещё одно нераскрытое убийство, девушка о которой никто не заботился настолько, чтобы требовать справедливости.
Или что-то в этом роде.
Возможно, в последнее время я слишком много болтала с Лютером.
Когда Гас положил руку на дверную ручку, меня охватила внезапная волна паники, и я вцепилась в руку Джесси, сжимая её так сильно, что мои пальцы онемели.
— Тебе это понравится, Каро, — воскликнул Гас, в его тоне проскользнула часть знакомого оптимизма. Он толкнул дверь, и нас провели в кабинет.
Я моментально вздохнула от облегчения. Я ожидала увидеть пустую комнату со звуконепроницаемыми стенами и сливом в середине пола, и поэтому современные, эффективные столы, шкафы для папок и мягкие кожаные кресла стали приятным зрелищем.
Мой взгляд сразу же упал на сейф в углу комнаты. Старые привычки и все такое. Он был толстым, тяжелым, от незнакомого мне бренда, он не мог не заинтриговать меня. Мне сразу же захотелось узнать, что в нем было. Дремлющий во мне вор жаждал узнать, какие секреты они заперли в этой невероятной коробке. Он был достаточно большим, чтобы я могла войти внутрь и встать в полный рост, так что он должен был быть заполнен полезными безделушками и захватывающей информацией.
Но это было слишком очевидно. И поскольку в этом замешан Гас, там наверняка были установлены камеры, система безопасности и приняты меры, чтобы сохранить в тайне все их маленькие грязные секреты.
Осматривая потолок в поисках камер, до меня, наконец, дошло, зачем они привели меня сюда.
— Сукин сын, — прошипела я себе под нос. Я почувствовала на себе удивленный взгляд Джесси, поэтому сделала нерешительную попытку скрыть свою реакцию. — Это настоящая картина.
А потом возненавидела себя за то, что заострила на ней внимание.
— О, да! Тебе нравится? — спросил Гас с самодовольной ухмылкой. — Это одна из наших старых работ. Мы уже некоторое время храним её. Ну, знаешь, ждали подходящей возможности явить её миру.
— Это что, бриллианты? — выпалил Джесси, разглядывая длинный прилавок с выставленными на нем драгоценностями.
Я развернулась, пока Гас объяснял что-то о том, что он коллекционирует прекрасные вещи. Комната подтвердила его заявление. Там была антикварная коробка из-под сигар стоимостью в тысячи долларов. А Рембрандт и Лейтон стояли в разы больше. Там был маленький черный дневник, который и вовсе был бесценен, потому что содержал отчет о проделанной работе от известного киллера. Экстравагантные украшения, бесценная скульптура и все мои грехи, собранные в одной комнате.