Неизменный
Шрифт:
— Не мои проблемы.
На этот раз я позволила ему увидеть, как закатываются мои глаза.
— Тебе придется получать звонки от кого-то другого, Сойер. Я не могу тебе помочь.
— Дерзкая. Такая чертовски дерзкая, когда я так много о тебе знаю.
Мое сердце упало в пятки. Очередная угроза, которую он едва ли пытался скрыть. Как долго мне придется с этим мириться?
— Я думала, ты здесь не для того, чтобы играть в игры. Я думала, что это просто какое-то катастрофическое совпадение.
Он пожал плечами.
— Это не игра, Шестёрка. Это твоя гребенная жизнь. Не делай глупости. Звонок-будильник в семь.
Вспомнив его записку той ночью, я выдержала его пристальный взгляд.
— А если я сбегу?
— Ну, это было бы чертовски глупо, да? — его рука легла на дверь, ведущую наружу. — Но, даже не знаю, попробуй, если хочешь. Я готов посмотреть, что произойдет, если ты это сделаешь.
От его небрежного отношения и двусмысленной угрозы по мне пробежал холодок. Этот человек выворачивал меня наизнанку. Он не должен был найти меня, случайно или нет. За один выдох он выпотрошил меня воспоминаниями о моем прошлом, о том, что я раньше чувствовала к нему и какую сильную боль я ему причинила. А за второй привёл меня в ужас за свою жизнь, за жизнь моей дочери, за эту жизнь, которую мы вырезали из ничего и превратили во что-то, что стоит защищать. Вместо того, чтобы поддаться страху, который обвивался вокруг меня, точно змея, я обратилась к профессионалу внутри меня.
— Мы дадим тебе знать, когда мастер придёт, чтобы осмотреть твою джакузи.
Выражение лица Сойера, наконец, изменилось, его губы слегка приподнялись в веселой улыбке.
— Надеюсь на это, Шестёрка, — Он толкнул дверь. — Думаю, ещё увидимся.
Я кивнула. Я думаю, он увидит меня здесь.
И я хотела бы его увидеть.
И звонить ему каждое утро в семь.
Я подождала, пока он не выехал со стоянки на новеньком «Врангеле», очевидно, он шел ва-банк со всей этой жизнью в Колорадо, — прежде чем стукнуться лбом о стойку и закрыть глаза от напора горячих слез.
Во что я ввязалась?
И как я собиралась из этого выбраться?
Глава 14
Десять лет назад
Фрэнки быстро пересекла задний двор и села рядом со мной.
— Он здесь, — осторожно прошептала она. — Он только что вошел с моим дядей Алеком.
— Франческа, — мой папа сиял рядом со мной, взволнованный тем, что находится в окружении моей подруги. — Ты сегодня прекрасно выглядишь. Растешь в угоду своей маме, ты это знаешь?
Франческа ненавидела привлекать к себе внимание и ненавидела, когда её выставляли напоказ на подобных вечеринках, и мои щёки вспыхнули за неё. Но её дяди не потерпели, чтобы сегодня она выглядела, как пацанка в бейсболке. Одетая в дизайнерское мини-платье с большим бантом на правом бедре, она действительно походила на свою мать, что было очень кстати для неё, так как вся братва ненавидела её покойного отца. Её волосы были распущены и свободными локонами ниспадали почти до самой задницы. Она даже накрасилась сегодня так, что я попросила сделать со мной тоже самое, как только увидела её.
— С-спасибо, мистер Валеро, — пробормотала она.
— Зови меня Леон, милая. Сколько раз я должен тебе повторять? Никто не называет меня мистером Валеро, если только они не должны мне кучу денег.
Она подняла лицо и попыталась улыбнуться:
— Леон.
Её дядя позвал её по имени с другого конца двора, и она вытянулась
— Прошу прощения.
Я наблюдала, как она пробирается сквозь гостей вечеринки, стараясь никого не задеть. Когда мы были на задании, она была похожа на призрак. Она могла проскользнуть в комнату незамеченной, как невидимка. Но здесь у неё не было ни единого шанса. Она была не просто выставлена напоказ. В этом помещении она была центром внимания. Бедная осиротевшая принцесса. Гордость и радость её дядей. Будущее династии Волковых.
У неё были двоюродные братья и сестры. Ей не могли предоставить синдикат полностью. У её дядей были жены, сыновья и другие родственники, которые тоже претендовали на долю. Но они дали обещание матери Фрэнки. Они должны были предоставить ей будущее, держать её рядом с семьей, позаботиться о том, чтобы она ни в чем не нуждалась до конца своих дней. У неё не было выбора. Синдикат был её жизнью.
Он всегда был её жизнью.
Мой отец приобнял меня, склонив голову, чтобы нас не подслушали.
— С этой девушкой всё в порядке?
— С ней всё в порядке, — автоматически ответила я. Мой отец сжал моё плечо, требуя правды. — Она ненавидит быть в центре внимания, — поделилась я, признавшись в этом так, словно это был секрет. — Такие вещи заставляют её чувствовать себя неловко.
Он расслабился и добродушно рассмеялся.
— Как и всех девочек-подростков, а? Тебя это тоже заставляет чувствовать неловко.
Действительно, ведь так удивительно, что пребывание в доме с ворами, убийцами, наркоторговцами, торговцами сексом и всевозможными подонками из низших слоев общества вызывало у меня, пятнадцатилетней девочки, чувство неловкости?
— Я чувствую себя не в своей тарелке, — сказала я, сбрасывая его тяжелую руку. От него пахло выпивкой, сигаретами и девушкой, которую он привел с собой на свидание этим вечером. — Здесь не так уж много людей моего возраста.
— К счастью для тебя, я слышал, что сегодня вечером есть работа. Ты можешь довольно скоро убраться отсюда.
Только мой отец был бы так взволнован, что для меня нашлась работа. Тот факт, что она была крайне незаконной и опасной, его нисколько не смущал, хотя я сомневалась, что он знал какие-либо детали. Он не владел моим уровнем допуска к информации, что в равной степени заставляло его гордиться и сводило с ума. Я напрягла шею и наклонила её в стороны, разминая мышцы и снимая напряжение.
— Я ничего не слышала об этом, — возразила я. И это было правдой. Мы должны были праздновать день рождения Диметруса. Вся банда была здесь. Предполагалось, что позже из торта должна была выпрыгнуть девушка, и я целую неделю интересовалась подробностями. Это был настоящий торт? Или пластиковый, как те, что показывали по телевизору? Испачкается ли она глазурью? Или она будет покрыта глазурью? Потому что было мерзко.
Как правило меня не приглашали на приёмы. Незначительные роли, которые мы с Фрэнки играли, обычно намеренно упускались из виду. Я платила за свои детские долги, а Фрэнки могла делать все, что ей хотелось. Мы отчитывались только перед Сойером и Аттикусом. Они говорили нам, что нужно сделать, и мы делали. Вот и всё. В этом состояла наша задача. Они платили нам достаточно, чтобы мы не захотели взять кусочек для себя. Мы были Шестерками; мы были солдатами особого назначения. Но сегодня вечером мы-таки урвали кусок торта.