Неизменный
Шрифт:
Он снова вздрогнул и замер, как будто ему нужно было привыкнуть к этому ощущению. И я была благодарна за этот момент, потому что мне тоже нужно было привыкнуть к нему. Мне нужно было осознать это, нас, то, что мы делали это вновь спустя столько времени, после того, как я убежала от него, и после того, как он гнался за мной, пока меня не нашел. Мысленно я все еще листала его письма и пыталась принять его присутствие в моем городе, в этом офисе и внутри меня.
Но потом он начал двигаться, и я забыла обо всем, что пыталась осознать. Я практически напрочь забыла связный язык.
Мои пятки впивались в его спину, когда он снова и снова подталкивал меня все ближе и ближе к этому блаженному краю. Я обвила руками его шею, поднимая свое тело под совершенно новым углом. Он издал восхитительный звук в глубине горла, и я простонала что-то, чего даже сама не поняла. Это звучало как нечто большее, и он, не колеблясь, ответил.
Он отстранился, глядя на моё лицо и то, как я задыхалась. Мои пальцы впились в его лопатки, когда я держалась за него, позволяя ему взять от меня столько, сколько он хотел. Столько, сколько ему было нужно.
— Чертовски красивая, — пробормотал он. — Ты моя, Кэролайн. Ты всегда была моей. — Он надавил глубже, заставляя пятна плясать за моими веками. — Ты всегда будешь моей.
— Да, — согласилась я, и мой голос был не более, чем тяжелым выдохом. — Всегда. Я всегда буду твоей.
Его руки впились мне в задницу, поднимая меня в более удобное для него положение. Я испускала громкие крики удовольствия, когда он входил все глубже и глубже, пока я больше не могла держать глаза открытыми.
— Я люблю тебя, — пробормотал он мне в щеку. — Я всегда буду любить тебя.
Я едва нашла в себе разум, чтобы ответить, но мои слова все еще были истиной, моя ложь была мертва и закопана в могилу.
— Я тоже тебя люблю, — сказала я ему, чувствуя это до самых костей, до глубину души, до самого своего основания.
Мы объединились во взрывном фейерверке страсти, наши тела покрылись потом и запахом секса. Он не оставил меня. Вместо этого он продолжал прижимать меня, крепко обнимая меня руками. С нежными поцелуями он уткнулся лицом в мою шею.
Он стоял так в течение долгого времени, и я впитывала каждую секунду этого. Я крепко обняла его за шею, моя щека прижалась к его макушке, мои ноги все ещё лениво обхватывали его. Это был рай. Это было исцеление. Это было все, чего мне не хватало с того дня, как я оставила его.
— Гас убьет нас, — пробормотал он мне в кожу.
Я взглянула вниз и рассмеялась. Мы определенно были на столе Гаса. Кресло Сойера стояло нетронутым на другой стороне кабинета, усеянное письмами, которые все изменили.
— Он может, запросто. — Осознав, что для того, чтобы Гас разозлился, он должен знать, что мы занимались сексом на его столе, я отчаянно покраснела. — О, Боже, — простонала я. — Давай не будем сообщать ему все грязные подробности. Может быть, ты сможешь просто сказать ему, что у него проблема со столом. Что-то вроде разлива химикатов или типа того.
Его грудь затряслась от смеха, побуждая меня крепче к нему прижаться. Я наслаждалась моментом, каждой секундой его прикосновения ко мне.
— Не знаю, поверит ли Гас, что его стол испортил разлитый химикат.
— Он должен, — практически прокричала я. — Все зависит от вещества. Они могут быть очень опасными.
Он снова засмеялся, и у нас было ещё несколько минут полного покоя, пока мы были сплетены вместе. Но что-то в нем сдвинулось, затихло. И внезапно я испугалась того, что будет дальше.
Он отстранился, и меня поразил серьезный взгляд его глаз, особенно с учетом того, что я в основном чувствовала себя бессильной, как лапша, не имела сил, чтобы встать, не заснуть на месте или даже сидеть здесь в одиночестве без его поддержки. Он забрал у меня все это самым лучшим образом.
Видимо, я поступила с ним противоположным образом и наполнила его энергией. Интенсивность внутри него вибрировала практически всем его телом.
Его голос был низким, грубым и искренним.
— Я не ожидаю, что мы просто продолжим с того места, где остановились, Шестёрка. Но теперь мы вместе, да? Ты наконец признала, что между нами все по-настоящему, что мы принадлежим друг другу… что мы все еще любим друг друга.
— Т-ты хочешь быть вместе?
Его лицо потемнело.
— В моей голове мы никогда не расставались. Раз уж у тебя не хватило смелости расстаться со мной.
— Ты собираешься спорить? — я едва не рассмеялась. Это было абсурдно.
— Я пытаюсь понять твои мысли, — возразил он. — Я не хочу гадать, о чем ты думаешь. Я хочу услышать слова.
Я думала о Джульетте. Я думала обо всем, что хранила от него в секрете. Я думала о том, почему я ушла в первую очередь.
Имело ли это значение сейчас?
Джульетта была моей дочерью. Я не могла отрицать боевой инстинкт внутри меня, который побуждал меня защищать её, поэтому я хотела ввести Сойера в её жизнь мягко и осторожно, прежде всего помня о ее интересах. Но в то же время Сэйер был её отцом. Разве он не имел права узнать её? Быть в её жизни и увидеть, насколько она особенная?
— Есть вещи, о которых нам нужно поговорить, — сказала я ему. В сумочке на другом конце комнаты зазвонил телефон. Я пыталась не обращать на него внимания. — Есть вещи, которые я тебе не сказала.
Он посмотрел на меня.
— Кэролайн, ты мне ничего не сказала.
— Об этом я и говорю. — Мой телефон снова начал гудеть. — Я уехала по определённой причине. Очень важной причине.
Телефон перестал гудеть. Потом снова зазвонил.
Он приподнял бровь.
— Тебе нужно ответить?
Телефон перестал вибрировать. Только для того, чтобы через секунду начать все сначала.
— Видимо, да, — сказала я ему. — Я отвечу. Это займет всего секунду. Надо одеться.
Он отступил, давая мне возможность соскользнуть со стола. Я осознала, что была голой, и мы не использовали защиту, и секс был беспорядочным. Прихватив несколько салфеток поблизости, я использовала их как можно осторожнее, пока Сойер одевался позади меня.