Неизведанные гати судьбы
Шрифт:
— Да Семён Маркович опять увлёкся своими досужими рассуждениями, выдавая желаемое за действительное, — первым высказался Иван Иваныч. — Он тут пытается мне доказать, что нынче, после очередной чистки в ихней большевистской партии, Советская власть стала благом для всех народов нашей огромной страны. Заявляет мне о каких-то величайших свершениях и гигантских стройках. Вот я ему и сказал, что ещё не всё так красиво и радужно в нашей стране, как он мне тут расписывает. Что во многих деревнях крестьяне до сих пор живут впроголодь, ибо у них местные власти изымают не только зерно, но и все другие продукты питания, чтобы хоть как-то накормить увеличившееся число горожан. А когда я только лишь намекнул Семёну Марковичу, что нынешние представители большевистской власти на местах, для всех крестьян устроили такое жесточайшее крепостное право, какое
— Иван Иваныч, а что за обоснованные доводы ты Семёну Марковичу приводил?
— Да хотя бы отсутствие у всех крестьян советских паспортов! Что это за рабоче-крестьянская власть, где первые имеют паспорта и считаются гражданами страны, а вторые нет? Как получилось что все сельские жители нынче без каких-либо гражданских документов оказались? Паспорта им никто выдавать не собирается. У крестьян нет никаких прав, только лишь одни обязанности. Если кто-то из крестьян, без разрешительной справки, выданной председателем сельсовета или иным колхозным начальством, появится в каком-нибудь городке, или даже просто на городском базаре, то местные карательные органы его сразу же арестуют и бросят в тюрьму. А как людей из тюрем на тот свет отправляют, тебе, Демид Ярославич, и без моей подсказки известно. Вот эти самые доводы Семёну Марковичу и не понравились, поэтому он и начал со мною яростно спорить, а я всего лишь попытался аккуратно спустить его с облаков на землю.
— А о каких «величайших свершениях и гигантских стройках» вообще идёт речь? — спросил я Семёна, принимая от своего помощника чашку с горячим чаем.
— Я рассказал Иван Иванычу, что советские инженеры разработали и построили Днепрогэс, а также построили первую линию метро в Москве. В начале февраля мне посчастливилось побывать в метро и проехать на первом пробном поезде. В середине мая уже начнётся постоянная работа подземного транспорта. Это стало возможным только лишь благодаря руководству нашей партии, возглавляемой товарищем Сталиным. Он вдохновил людей на такие гигантские стройки, и только в советской стране такое вообще стало возможным. В царские времена, до такого всенародного строительства никто даже додуматься бы не смог. Вы можете мне не поверить, Демид Ярославич, но Иван Иваныч начал со мною спорить и заявил, что проекты постройки плотины на Днепре существовали ещё в прошлом веке. Что один из таких проектов он самолично видел, когда учился в Варшавском университете. Кроме того, он мне прямо в лицо заявил, что только «благодаря» Священному Синоду, Днепрогэс не построили в царские времена. Так как священники не давали благословления последним трём императорам на затопление деревенских кладбищ, а также христианских храмов, расположенных как в пойме реки, так и непосредственно перед тем самым местом, где царские инженеры предлагали создать плотину. А что он тут сказал про построенное метро в Москве, у меня даже язык не повернётся повторить.
— Неужто наш Иван Иваныч матерно или ещё как-то нелицеприятно высказался?! — удивился я, оторвавшись от вкусного чая.
— Я матом и на фене вообще ничего не говорил, Демид Ярославич, — сказал Иван. — Я просто немного поправил Семёна Марковича, и сообщил ему, что московское метро они не построили, а раскопали. Что подземные дороги под Москвой построили ещё в допотопные времена. Вот он и начал на меня кричать, словно я ему молодого ёжика в штаны засунул. Я вполне допускаю, что сначала большевистские власти действительно планировали своё метро под Москвой построить. И даже, возможно, отправили людей копать землю на улицах города, чтобы проходы и туннели вниз, под землю пробить. Но делали это только до тех пор, пока на старые подземные дороги под Москвой не наткнулись. А вот уже потом, эту старую московскую подземку, забитую застывшей грязью, они просто начали расчищать и раскапывать…
— Нет, вы слышали, Демид Ярославич, до какого явного бреда Иван Иваныч договорился на старости лет? — перебил рассказ Ивана Семён, при этом вскочив из-за стола. — Его послушать, так большевики получается вообще ничегошеньки в стране не делали и ничего не построили, а просто использовали всё, что было давно построено до них, причём ещё в допотопные времена. Мне вот даже интересно стало, а наш патриарх Ной, когда на своём ковчеге во времена потопа плавал, уже знал, что есть на севере такой город как Москва, и что
— Ты присядь за стол и успокойся, Семён Маркович. Не горячись и чайку выпей. Прежде, чем возмущаться и кричать на Иван Иваныча, подумал бы сначала, почему он тебе сказал, что всё уже раньше было? Перебивать своего собеседника и кричать, много ума не нужно. Вот только криком ты правду не установишь и не докажешь. Про построенный Днепрогэс, я вообще ничего не скажу, ибо никогда о таких проектах не слышал, в отличие от Иван Иваныча. А вот про старые подземные дороги, что существовали под самой Москвой, мне уже слышать приходилось. Мне десять лет от роду было, когда я в первый раз услышал от деда Богуслава, что ещё во времена Наполеона, жители «из Москвы уходили по древним подземным ходам, которые в старые времена для перевозки людей и товаров использовали». Вот и представь себе на минутку, каких же размеров были те древние подземные ходы, ежели ими многие московские купцы и торговцы постоянно для перевозки своих товаров пользовались? Насчёт библейского потопа, когда ваш патриарх Ной с семьёй на построенном ковчеге с животными спасался, Иван Иваныч вообще ничего не говорил. Он тебе попытался поведать о последнем великом потопе, что вскоре после войны с Наполеоном произошёл, а ты его как всегда не дослушал до конца и начал перебивать. Вот потому-то ты, Семён Маркович, и сделал свои неправильные выводы. Я прав, Иван Иваныч?
— Конечно прав. Если Семёну Марковичу никто не соизволил рассказать про великий потоп, что случился в начале прошлого века, когда множество городов мира, чуть ли не по самые крыши водой смешанной с донным илом, морским песком и грязью затопило, то это совсем не означает, что никакого потопа вообще не было. А приписать к великому потопу прошлого века библейский Ноев ковчег, только несведущий человек может…
— Так. Хватит вам спорить и друг на друга напраслину наговаривать, — остановил я Ивана, а потом задал вопрос второму спорщику: — Семён Маркович, вот ты сейчас у самых вершин власти обретаешься, в самой Москве проживаешь, так скажи мне, пожалуйста, ежели сие конечно не секрет. Слухи, что нынче гуляют по рынкам и базарам, «о скором запрете всех артелей», имеют под собой основание или нет?
— Я понял тебя, Демид Ярославич. Мой ответ будет «нет». Такие слухи уже давно троцкисты распространяют, да сторонники Каменева с Зиновьевым, но ты не переживай, мы эту вражескую гнилую пропаганду скоро по всей стране выведем. Понимаю что ты всей душой за вашу охотничью артель переживаешь. Так вот, запомни, товарищ Сталин всегда поддерживал артельное движение в стране, и впредь будет поддерживать. Так что, от советской власти вам не стоит ждать каких-то неприятностей. Трудитесь спокойно и помните, что продукция вашей промысловой артели всегда будет востребована.
— Благодарю за добрые слова и пожелания, Семён Маркович. А сейчас я вас оставляю. Мне надобно над артельным отчётом немного потрудиться.
О чём дальше вели разговор Семён Маркович с Иван Иванычем мне неизвестно, так как я с заново заполненной чашкой горячего чая ушёл трудиться в комнату поселянского старосты.
На третий день после отъезда моих детей и внуков, Ванечка предложил мне вместе сходить на дальний урман поохотиться. Артельный отчёт у меня был закончен, поэтому я сразу согласился. Собрались мы быстро и на двух лошадях отправились на охоту. Лошадок мы взяли исключительно потому, чтобы они на обратном пути тащили волокуши с охотничьими трофеями. Помимо запасов мяса для нашего дома, нужна была добыча для деятельности нашей промысловой артели, так как подходил срок подготовки очередного продовольственного обоза для властей города и деловых товарищей Иван Иваныча.
Когда мы удалились от нашего поселения примерно на три версты, к нам присоединилась Урчана со своим кошачьим семейством. Рысям нравилось ходить с нами на охоту, ибо они знали, что голодными никогда не останутся. Вот такой дружной компанией мы направились по старой лесной дороге, вокруг большого болота, в мои охотничьи угодья возле сопок на дальнем урмане.
Район дальнего урмана. В Алтайском Белогорье.
Расположившись на давно облюбованной полянке, мы с Иваном сначала напоили, а потом стреножили наших лошадок, предоставив им возможность отведать свежей лесной травки, а сами разошлись в разные стороны расставлять охотничьи ловушки и ловчие петли.