Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура

Стаднюк Иван Фотиевич

Это был последний приезд Юрия Гагарина на космодром. Через три недели он погиб.

Александр Петрович Романов

КОСМОДРОМ И ЕГО ЛЮДИ

ГЛАЗАМИ ЖУРНАЛИСТА

^{Родился в 1916 г. Писатель-журналист. Первым из представителей прессы в 1961 г. аккредитован на космодроме как специальный корреспондент правительственного информационного агентства ТАСС. В военные годы работал в газете «Комсомольская правда», других молодежных изданиях, позднее во Всесоюзном радио.}

С 1951 по 1986 г. в ИТАР-ТАСС. Автор книг на космические темы: «Как это было», «Космодром. Космонавты. Космос», «Конструктор космических кораблей», «Космонавт-два», «Ракетам покоряется пространство», пьеса «Я — «Заря-один», «Королев», «Отсюда дороги к планетам легли» совместно с И. Г. Борисенко и др. За журналистскую и писательскую деятельность награжден орденами «Дружба народов», «Знак Почета», медалями им. академика С. П. Королева и космонавта Юрия Гагарина. Избран Почетным членом Академии космонавтики им. К. Э. Циолковского.

От автора

Едва журналисты переступали «порог» космодрома Байконур, как тут же попадали под воздействие местного «климата». Он во многом ограничивал нас. Так, беседовать мы имели право лишь с небольшой, к тому же безымянной группой специалистов, представленных Госкомиссией. Тех, кто встречался с нами, предупреждали: «Ничего лишнего!» Потому наши беседы, интервью проходили накоротке, сверхлаконично. Да и мы не задавали всех вопросов, побаивались прослыть сверхлюбопытными. «Режим» мог лишить аккредитации. Мои воспоминания по этой причине весьма поверхностны как о самом космодроме, так и о его замечательных людях. Вместо выразительных портретов — лишь штрихи к ним.

С. Королев: «Читал, согласен к опубликованию»

Во второй половине дня 5 августа 1961 г. персональный самолет генерал-полковника авиации А. Ф. Агальцова доставил на аэродром Байконура группу специалистов. Среди них и меня — специального корреспондента ТАСС. В сопровождении ракетчика генерала А. Г. Мрыкина и инженера ракетно-космического министерства И. П. Румянцева выехал на машине на стартовую позицию. Через час стоял на бетонной площадке у подножия исполина ракеты-носителя «Восток». Ему предстояло завтра вынести в космос корабль, пилотируемый Германом Титовым. Стоял, любуясь ракетой. Мне она казалась не произведением инженерной мысли, а большого искусства.

Всем не до меня. Каждый занят своим делом. На фермах, что вокруг ракеты, видны люди. Слышу какие-то команды. Мне непонятные. Окончательно убеждаюсь, что я единственный здесь представитель прессы. Никакой информации о предстоящем полете. Начинаю нервничать. А тут палящее солнце. Спасаясь от него, иду в барачного типа здание. Большой зал. В нем ни души. Сел на первый попавшийся стул. Заношу первые строки в будущий репортаж: «Над космодромом плывет невероятная жара. В небе ни облачка, ни ветерка. Добела раскаленное солнце. Стоящая передо мной ракета, кажется, вот-вот расплавится».

В этот момент в зал неторопливо вошел пожилой человек, несколько грузноватый, в легкой песочного цвета куртке и видавшей виды матерчатой шляпе. Он пересек зал и сел за длинный стол, покрытый зеленым сукном. Сел и задумался, подперев большую чуть седую голову маленькой аккуратной рукой. Он сразу привлек мое внимание: высокий красивый купол лба, словно вылепленный скульптором, спрямленные черные брови, глубоко сидящие карие глаза. Властно сжатые губы… Человек этот сразу чем-то потянул к себе.

Мы познакомились. «Романов Александр Петрович, представитель ТАСС», — назвался я. «Королев Сергей Павлович», — ответил незнакомец. Я не знал в те минуты, что он — Главный конструктор ракет, начальник головного конструкторского бюро в ракето-космосостроении и одновременно технический руководитель предстоящего полета. Услышав о моих трудностях — «все еще не набрал нужных материалов для репортажа», какое-то мгновение Королев молчал, оценивая ситуацию,

потом, видимо, принял решение, поняв мое сложное журналистское положение.

— У меня свободная минута, — мягко улыбнулся академик, — и если хотите, пойдемте на воздух, я кое-что покажу и как можно популярнее расскажу то, что надо.

Идем неторопливо по стартовой площадке. Главный конструктор изредка останавливается, показывая на ракету, окруженную фермами обслуживания, поясняет. С неослабеваемым вниманием и необычайным интересом слушаю Сергея Павловича, первую, необычную для меня лекцию, запоминаю и записываю в «амбарную книгу»: «Ракета трехступенчатая, общий вес ее около 300 тонн. Топливо и окислитель составляют 80 % ее стартового веса. Условная мощность реактивных двигателей 20 миллионов лошадиных сил. Корабль «Восток» весит более пяти тонн, скорость его полета в космосе до 8 км в секунду. Кораблю лететь по круговой орбите на высотах до 300 км над землей…» Слушая Главного конструктора, запоминая сказанное, где-то подсознательно рисовал план репортажа. Но в этот момент я услышал от него то, что меньше всего желал:

— Все, что я рассказал вам, товарищ Пресса, только для повышения вашей технической грамотности.

Ошеломленный сказанным, я невольно остановился. Королев заметил это.

— Пока так надо, — пытался успокоить меня Сергей Павлович и быстро сменил тему: — А вы с Германом Степановичем встречались? Нет! Ну, это в наших силах! Обязательно встретитесь.

Старт ракеты-носителя «Восток» с кораблем, пилотируемым Германом Титовым, превзошел все мои представления, ошеломил своим могуществом. На моих глазах произошло чудо из чудес. Огромная, почти трехсоттонная стрелообразная ракета медленно, словно нехотя, оторвалась от стартового стола и, разрывая путы земного притяжения, с невероятным грохотом, все убыстряясь, помчалась в небо. В этот момент в прозрачной синеве неба ярко светили два солнца — одно из них рукотворное. Наконец репортаж о старте «Востока» закончен. В него вошел рассказ о предстартовом заседании Госкомиссии без упоминания ее председателя Л. B. Смирнова, внешнее описание ракеты-носителя, интервью с Президентом Академии наук СССР М. В. Келдышем, который назван псевдонимом «Теоретик космонавтики». Нашлось место в репортаже и для слов самого С. П. Королева, для описания встречи его с «товарищами» (так названы ракетчики), готовившими к запуску ракетно-космическую систему «Восток». Завершался репортаж «Восток-2» взял старт» двумя абзацами о подъеме ракеты и первыми словами космонавта из космоса: «Иду над Землей, над самой нашей Родиной!»

Сергея Павловича, как он просил, я нашел в столовой вместе с председателем Госкомиссии Л. В. Смирновым. Они приготовились к обеду. Извинившись и сообщив, что до моего отлета в район посадки «Востока» осталось около часа, положил им на стол свой репортаж. Надев круглые очки в золотистой оправе, Главный конструктор стал читать. Авторучкой сделал несколько поправок: слово «старт» заменил на «подъем», «главных» на «ведущих». Уточнил пульс Титова и крупно написал время старта «9». Сказав несколько поощрительных слов автору, слева на первой странице репортажа «Восток-2» взял старт» написал: «Читал, согласен к опубликованию. С. Королев. 6.8.61 г.».

Первый в истории мировой журналистики репортаж о старте и полете обитаемого корабля «Восток», пилотируемого вторым космонавтом планеты Германом Титовым, передали по Всесоюзному радио. Поместили его все отечественные и многие зарубежные газеты. Одни читатели хвалили его, другие поругивали за безымянность участников события, за отсутствие показа новой техники, пренебрежение к деталям. Видимо, это понудило одного маститого журналиста усомниться в моем присутствии на космодроме Байконур. Он не мог понять и поверить, как могло случиться, что на таком событии не было журналиста из его газеты «Правда», тем более из «Известий», которую редактировал А. Аджубей, зять всесильного Н. С. Хрущева.