Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Шрифт:
Обвинения эти были выдвинуты во многих книгах, а основой для них послужили материалы нескольких комиссий, расследовавших в 1942–1946 годах японское нападение на Перл-Харбор. Ч. Тэнзилл, например, указал: «Трибунал по делу главных военных японских преступников, вполне возможно, судил не тех, кого следовало. Быть может, было бы лучше провести процесс в Вашингтоне»72. По всей вероятности, спор в США будет продолжаться еще многие годы, если вообще возможно прийти к каким-либо определенным выводам. Однако версия о злонамеренном заговорщике – Рузвельте, вне всяких сомнений, надуманна. Для ФДР Перл-Харбор явился такой же неожиданностью, как и для всей страны. Японский удар оказался внезапным для Соединенных Штатов не потому, что его злодейски подготовил ФДР, а потому, что
К середине ноября 1941 года Рузвельт отлично знал, что Япония вот-вот начнет войну, хотя, естественно, оперативные планы японского командования не могли быть ему известны. «Чудо» ввело в курс обмена телеграммами между Токио, Берлином и Римом. Гитлеровское руководство, видевшее, что его «блицкриг» на Востоке заходит в тупик, подчеркнуто заверило японское правительство, что, стоит Японии выступить на Тихом океане и Дальнем Востоке, оно выполнит свои обязательства по Тройственному пакту.
Против кого, собственно? Германия уже воевала с СССР и Англией, следовательно, – против Соединенных Штатов. Рузвельт ставит на ноги спецслужбы, чтобы немедленно «просветить» Берлин о своих намерениях. В сотрудничестве с БСКБ уже была подготовлена ложная версия «Программы победы» на 350 страницах. Англо-американские эксперты «психологической войны» составили ее из обрывков подлинной информации, которая, как известно, достигла врага, добавив подробные «планы» вступления США в войну с Германией. Давались фантастические расчеты сил и средств для операций в Европе и Африке. Датой массированного вторжения американо-английских армий в Европу называлось 1 июля 1943 г. Политика США в Атлантике на исходе 1941 года придавала высокую правдоподобность фальшивке. Канал передачи ее гитлеровцам должен был рассеять последние сомнения в подлинности документа в Берлине.
Во второй половине ноября к сенатору Уиллеру явился молодой офицер, представившийся американским патриотом, горевшим желанием ради благополучия страны сорвать зловещий план президента и высшего командования ввергнуть США в войну Как доказательство он передал сенатору описанную «Программу победы». Сенатор возблагодарил бога и офицера за своевременное вмешательство, подкинул часть материала антирузвельтовской и «изоляционистской» газете «Чикаго трибюн», которая истерически прокричала: «Рузвельт готов на «тотальную войну»«. Фальшивка быстро достигла адресата – германского посольства в США. Верховное командование вермахта, получив эти данные по радио из посольства в Вашингтоне, оценило добычу фальшивки как «фантастический подвиг разведки». Высший генералитет Германии вздохнул с облегчением: когда еще придет 1 июля 1943 г. До тех пор реальной угрозы от США не предвидится, есть время завершить поход на Восток. Они мыслили параллельно. ФДР стремился внушить Берлину – пока Германии нечего опасаться США. Ни Рузвельт, ни германский генералитет, однако, не могли предугадать поступки Гитлера.
Тем временем американо-японские переговоры вступили в критическую фазу.
Самообольщение в Белом доме достигло гигантских размеров. Все сообщения о военных мерах Японии истолковывались как выдвижение орудий против Советского Союза. По-видимому, так думали и английские разведчики, засекреченная связь с которыми шла через сына ФДР – Джеймса. Неразбериха в военном и военно-морском ведомствах усугубила неверную оценку намерений Японии. Впрочем, командующие не могли не быть загипнотизированными каменным спокойствием президента, да и мыслимо ли возражать главнокомандующему?
Все были согласны, что Япония стоит на пороге войны. Но против кого?
Рузвельт не был бы Рузвельтом, если бы бездействовал в грозный час. Он возрождает старое предложение вашингтонских канцеляристов – личное обращение президента миролюбивых Соединенных Штатов к императору милитаристской Японии. Мастера политической прозы были тут же засажены за дело и сочинили возвышенный документ, долженствующий украсить правительственные публикации. Послание Рузвельта Хирохито было очень и очень внушительным. «События, совершающиеся на Тихом океане, грозят лишить наши народы
Решительно обо всем позаботился президент США, даже об интересах Таиланда. Только перерабатывая сухой служебный документ разведки для употребления на людях, ФДР выкинул из него основное – указание на возможность японской агрессии против СССР. Рузвельт остался Рузвельтом. Послание президента в этот же день открытым текстом передали в Токио.
6 декабря Белый дом вынес еще одно решение. Ученые, занимавшиеся атомными исследованиями, доложили: пора строить заводы по переработке урана в плутоний. Закончив хлопоты, связанные с отправкой послания императору Японии, Рузвельт утвердил выделение крупных средств и ресурсов на создание атомной бомбы.
С острым любопытством ФДР ожидал реакции Токио на свое послание. Ожидание не затянулось. 7 декабря 1941 г. внезапно, без объявления войны японские вооруженные силы напали на американские и английские владения на Дальнем Востоке и Тихом океане. Японское оперативное соединение нанесло удар по Перл-Харбору. Американский Тихоокеанский флот был разгромлен. Война на Тихом океане началась.
XVII
Во второй половине дня 7 декабря 1941 г. негодующие члены правительства и командующие вооруженными силами собрались в Белом доме. Они пришли обсудить неотложные меры, отражения вероломного нападения. Некоторые, в первую очередь Стимсон, требовали объявить войну и Германии. ФДР счел это пока излишним.
Впоследствии участники совещания вспоминали, что все они испытывали облегчение. «Совещание собралось отнюдь не в напряженной атмосфере, – писал Гопкинс. – Все мы считали, что в конечном счете главным врагом был Гитлер и его можно было сокрушить только силой оружия. Рано или поздно мы должны вступить в войну, теперь Япония предоставила нам эту возможность»73.
8 декабря Рузвельт выступил на объединенном заседании конгресса. Он взволнованно рассказал о вероломстве японцев и о том, какие благородные усилия прилагало правительство США, чтобы сохранить мир. Назвав 7 декабря «Днем позора», Франклин Д. Рузвельт попросил конгресс объявить войну Японии, что и было сделано.
В этот же день Рузвельт принял по случаю вручения верительных грамот нового советского посла М.М. Литвинова. «Рузвельт, – докладывал посол в Москву, – спросил, кто наш военный атташе в Вашингтоне, и, как бы рассуждая про себя, сказал, что нужно будет с ним обсудить вопрос, не могут ли американские бомбардировщики из Манилы сбросить бомбы над Японией, повернуть в сторону Владивостока, очевидно, чтобы там брать с собой новый запас бомб. Хотя, сказал он, американские бомбардировщики могут брать достаточное количество бомб из Манилы и вернуться туда, но в случае захода во Владивосток можно было бы брать больший груз»74. Поразительное предложение Рузвельта не могло получить развития.
В речи по радио 9 декабря президент США закрепил вину за японскими милитаристами. После выступления – никакого обмена мнениями в кабинете президента, он остался один. Дымя сигаретой, Рузвельт углубился в альбомы с марками. Открылась дверь – на пороге Розенман. Со щемящим чувством он отметил: «Совсем одинок. Если бы Мисси была здорова, она была бы с ним в этот вечер. Она была всегда рядом в трудные минуты».
Президент с печальной и усталой улыбкой промолвил: «Садись, хочешь – выпей». И замолчал.