Неизвестный Юлиан Семёнов. Разоблачение
Шрифт:
ФИГАРО (шепотом). Сейчас вторые отменят первых...
ГЛАВНЫЙ ВТОРОЙ ГРУППЫ. Члены комитета по военным делам просят оказывать содействие гражданину Бомарше в его деятельности, направленной на приобретение ружей для Республики. При всех министрах, сменявших друг друга, он был движим только одним желанием — работать для Франции. За это он заслуживает благодарности нации!
БОМАРШЕ. Мы свободны?
Члены комитета склоняются перед ним в поклоне и уходят. Появляется Т Ю Р Е М Щ И К.
ТЮРЕМЩИК. Дорогой и любимый гражданин Бомарше! Оставьте
ФИГАРО. Пошел вон, скотина!
БОМАРШЕ. Не надо, Фигаро... Как зовут вашего сына, гражданин?
ТЮРЕМЩИК. Его зовут Оноре, Оноре Бальзак, дорогой гражданин Бомарше! Я его луплю за то, что он пишет стишки вместо того, чтобы учиться в классах.
БОМАРШЕ (подписывает книгу). Берегите детей и поэтов, милейший, — здесь мое напутствие вашему сыну.
БОМАРШЕ выходит на просцениум.
Фигаро!
ФИГАРО. Я тут!
БОМАРШЕ. Фигаро, собирай баулы, мы едем в Голландию за ружьями для Республики! (Фигаро срывается с места.) Стой! Зайди в Комитет драматургов, скажи, что я проведу сегодня перед отъездом совещание; тема прежняя — место литератора в борьбе за революцию народа, сбросившего короля! (Фигаро срывается с места.) Фигаро! Запасись перьями, у меня возникла идея новой пьесы! Стой, Фигаро! Возьми мои расчеты о выгоде превращения торфа в уголь! (Фигаро снова срывается с места.) Фигаро! Не забудь захватить мой проект о строительстве моста через Сену возле Арсенала — самое время начать это делать: всякая революция нуждается в обилии путей, иначе все будут злиться, толкая друг друга локтями!
ФИГАРО. Хватит! К черту! Извольте сначала отдохнуть после камеры!
БОМАРШЕ. Пусть отдыхают те, для которых жизнь — это профессия! Тот, кто родился для того, чтобы жить, — должен действовать!
Появляются Р Е Ж И С С Е Р, П И С А Т Е Л Ь, П Р О Д Ю С Е Р, Э к с п е р т ы, «Г е н и и-с о а в т о р ы».
Режиссер хлопает в ладоши, прерывая игру Бомарше и Фигаро.
РЕЖИССЕР. Все не так! Никуда не годится! (Писателю.) Я переписала финал. Дайте софиты! Раннее утро! Звук! Щебет птиц. Жена Бомарше! Где жена Бомарше? Выходите из-за кулис! Возьмите палку, идите к нему, прихрамывая! Бомарше! Устремитесь к жене, обнимите ее. Замрите! Сейчас вас не интересует политика, литература, театр — это все бренно! Любовь — вечна! Дайте звук! Пастораль должна звучать как гимн жизни! Все вон со сцены! Фигаро, уйдите, вы сейчас никому не нужны! Свет! Ярче! Бомарше! Последнюю фразу, которую я написала! Бомарше!
БОМАРШЕ. Фигаро!
ФИГАРО. Я здесь!
БОМАРШЕ. Фигаро, пойдем отсюда к черту!
Они уходят.
РЕЖИССЕР. Бомарше! Бомарше! Бомарше!..
К о н е ц
ДЕТИ ОТЦОВ (драма в трех действиях)
Действующие лица:
СЕМЕН ИВАНОВ, студент.
АДМИРАЛ ИВАНОВ, его отец.
ГЕНЕРАЛ ГРЕКОВ.
УРКА В ЛАЗАРЕТЕ ТЮРЬМЫ.
РЮМИН.
ПОПОВ.
МАХРОВ.
ДЕЖУРНЫЙ
ОТЕЦ КИРЫ.
ДРУЗЬЯ СЕМЕНА ИВАНОВА:
НАДЯ
ВИКТОР
ЛЕНЯ
САША
ПОЛКОВНИК КГБ НИКОЛЬСКИЙ.
ПОЛКОВНИК КГБ САВОСТЬЯНОВ.
ИНСТРУКТОР ЦК КПСС ПЕТРОВ.
СОСЕДКА.
ТЕЛЕФОНИСТ.
ДИРЕКТОР ИНСТИТУТА.
Время действия — февраль — март 1953 года.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Кабинет следователя ПОПОВА.
ПОПОВ. Чудачество — болезнь умных людей. Но ты, Иванов, чудачишься сверх меры, и я начинаю терять терпение, Почему ты не хочешь понять: тебя же больше нет! Фотокарточка твоя есть, адмиральские документы есть, письма есть, а тебя — нет!
Вот видишь, я все эти твои документы рву и кидаю в ящик — они больше не нужны. Ты теперь вражина — для всех на белом свете. Так что зря меня мучаешь, ни к чему твои запирательства. Только если можешь на моих нервах поиграть... Чаю хочешь?
ИВАНОВ. Хочу.
ПОПОВ. Лимона выжать?
ИВАНОВ. Можно.
ПОПОВ. Пей, он, правда, остыл немного...
ИВАНОВ. Переживу. Я до войны учителем был.
ПОПОВ. Как же, как же... 645-я школа Киевского района, классное руководство в девятом «А», родственник врага народа Постышева — ваш подопечный, отличник и любимчик по фамилии Савельев, так, кажется.
ИВАНОВ. Ну и память...
ПОПОВ. Профессиональная...
ИВАНОВ. А стихи какие-нибудь помните?
ПОПОВ. «Однажды в студеную зимнюю пору» и другие рассказы. А что это ты о школе заговорил? Может, к Постышеву цепочку протянем? Японский шпион, это ведь не плохо звучит.
ИВАНОВ. Любопытен ты мне. Просто по-человечески — как педагогу. Год на тебя смотрю — не могу понять, кто ты?
ПОПОВ. Хороший и добрый человек. Подследственному разрешаю к себе на «ты» обращаться. Либерализм меня в конце концов погубит...
ИВАНОВ. Ничего, не погубит. А я ведь серьезно: либо ты честный, но ошибающийся человек, либо ты временщик.
ПОЛОВ. От наглец! Сидит в кабинете следователя и такие обвинения клеит! Скажи спасибо, что у меня сегодня настроение хорошее. Давай выкладывай — послушаю твою исповедь. Название хорошее — «исповедь врага народа»...
ИВАНОВ. Какая тут исповедь... Просто раздумье вслух.
ПОПОВ. А не боишься вслух?
ИВАНОВ. Чего?
ПОПОВ. Не «чего», а «кого».
ИВАНОВ. Кого же?
ПОПОВ. Меня.
ИВАНОВ. А что ты со мной сделаешь?
ПОПОВ. Есть не дам.
ИВАНОВ. Не хлебом единым сыт человек.
ПОПОВ. В протокольчик занесем? Религиозная пропаганда, а?
ИВАНОВ. Не стоит.
ПОПОВ. А что? Это сочно выйдет — к шпионажу плюс богоискательство.
ИВАНОВ. Тебе бы фантастом подвизаться, романы писать, А мужик ты неглупый. Вот я себе ответа никак не могу дать: если ты честно ошибаешься — то тебе надо дать мне очные ставки, вызвать моих товарищей по фронту, по партии, чтобы лишний раз убедиться в том, что я не шпион. Не ты ведь на меня ордер подписывал, а Рюмин. Так. Но ты ведь знаешь, что я честен?