Неизвестный Юлиан Семёнов. Разоблачение
Шрифт:
САША. Привет, Ленчик!
ЛЕНЯ. Здравствуй. Читал?
САША. Что?
ЛЕНЯ. В «Красной звезде» некролог — генерал Греков вчера умер.
САША. Не может быть! А отчего?
ЛЕНЯ. Там не сказано.
САША. Где?
ЛЕНЯ. На, смотри!
Саша читает газету.
САША. Ой-ой-ой... Какой мужик хороший... ЛЕНЯ. Как думаешь: позвонить Сеньке или не надо? САША. Позвонить надо, только не ему, а Наде, чтобы не показывала газету.
ЛЕНЯ. Сейчас позвоним или потом?
САША. Я думаю — потом. Пошли к Никольскому.
Они входят в кабинет.
НИКОЛЬСКИЙ.
САША. Мы по поводу Иванова. Нам сказали, что вы с нами будете разговаривать.
НИКОЛЬСКИЙ. Садитесь. С кем имею честь?
ЛЕНЯ. Мы институтские друзья сына адмирала Иванова.
НИКОЛЬСКИЙ. Очень приятно. Моя фамилия Никольский. Зовут меня Александр Николаевич.
ЛЕНЯ. Его — Саша.
САША. Мы вроде цирковой клоунады: а его — Леня, Леонидом как-то неудобно величать, выспренно.
НИКОЛЬСКИЙ. Леня, по-моему, вполне прилично. Ну, выкладывайте свои вопросы.
ЛЕНЯ. Сына Иванова вчера исключили из института. А завтра его вызывают на бюро: исключать из комсомола. Мы считаем это несправедливостью.
НИКОЛЬСКИЙ. За что его исключили из института?
САША. Он не верит, что его отец — враг. Он требует доказательств.
НИКОЛЬСКИЙ. За это никто не имеет права исключать из института.
ЛЕНЯ. Я последний раз врал в детском саду.
НИКОЛЬСКИЙ. Дистанция огромного размера. Ясно. Ну, хорошо, а как бы вы поступили, столкнувшись с такой картиной: человек арестован, все верят тому, что он враг, а находится один, который кричит: «Докажите! Не верю!» Как бы вы поступили?!
САША. Очень просто, товарищ Никольский: доказал бы.
НИКОЛЬСКИЙ. Каким образом?
САША. Судил бы народным судом.
НИКОЛЬСКИЙ. А если затронуты вопросы государственной тайны.
ЛЕНЯ. Бывают закрытые заседания, когда затронута государственная тайна.
НИКОЛЬСКИЙ. Погодите, ребята... Ну, хорошо: так же вообще можно все брать под сомнение. Вот мы даем сообщение в газетах, что обезврежена банда диверсантов. Этому, значит, тоже можно не поверить?
САША. Там диверсанты, товарищ Никольский, а здесь контр-адмирал, депутат Верховного Совета и Герой Советского Союза!
ЛЕНЯ. Мы, когда не верим, что Сергей Иванович Иванов враг — мы не вам не верим! Мы себе не верим! Так ведь никому верить нельзя будет, не то что вам. Себе самому — и то веры не будет. А как же трудиться, как любить, как думать, если веры нет?!
НИКОЛЬСКИЙ. Да...
ЛЕНЯ. Мы ведь за каждого человека должны бороться, ведь нас так учит партия... Разве нет?
НИКОЛЬСКИЙ. Так.
ЛЕНЯ. Если Сеньке нельзя, тогда нам дайте свидание с Ивановым, пусть нам скажет, что он — враг. Тогда либо Сенька поверит нам, либо он действительно заражен неверием, и тогда мы порвем с ним все отношения, как с потенциальным противником...
НИКОЛЬСКИЙ. Да... Ну, пойдите, подождите минуту в приемной.
Ребята выходят из кабинета.
НИКОЛЬСКИЙ (снимает трубку телефона). Соедините меня с Рюминым. Товарищ генерал-майор? Никольский. Я снова по делу Иванова. Я не могу
Приемная, Д Е Ж У Р Н Ы Й вызывает по списку фамилии. Посетители поднимаются один за другим.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Куйбышевой. Отказано. Осуждена правильно. В пересмотре отказано.
Женщина уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Вознесенского. Осужден правильно.
Женщина уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Эйхе. Отказано. Осужден правильно.
Парень уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Постышева отказано. Осужден правильно.
Старик уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Кузнецова: осужден правильно.
Девушка уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Бабеля отказано.
Уходит девушка из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Орджоникидзе отказано.
Женщина уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Якира отказано. Осужден правильно.
Парень уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Крестинского отказано, осужден правильно.
Старуха уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Рудзутака отказано. Осужден правильно.
Старуха уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Виноградова, Когана, Фейнберга, Ваксмана и Майорова... Арестованы правильно, ведется следствие. По делу Тухачевского. Осужден правильно. Все.
ДЕЖУРНЫЙ уходит. В приемной остаются только Л е н я и С а ш а.
ЛЕНЯ. Ты слушал?
САША. Да. Пошли. Пожалуй, мы тут ничего не высидим. Пошли лучше к Сеньке.
Ребята уходят.
Н И К О Л Ь С К И Й в своем кабинете нервно ходит из угла в угол и курит, жадно и нервно.
Потом останавливается перед портретом Дзержинского и обхватывает голову руками. Так и стоит перед его портретом, замерев, а потом начинает раскачиваться из стороны в сторону.
НИКОЛЬСКИЙ. Феликс Эдмундович! Что же это такое творится, Феликс Эдмундович!!! (Достает из кармана пистолет. Подносит к виску. Так стоит долго, по-прежнему раскачиваясь.) Нет. Я обязан жить. Обязан жить для того, чтобы сказать правду! Я обязан буду сказать всю правду, Феликс Эдмундович!
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Картина первая
Кабинет директора института. Сейчас здесь заседает Комитет комсомола. В И К Т О Р сидит рядом с председательствующим и майором М А К А Р О В Ы М. ВИКТОР одел все свои боевые ордена, Л Е Н Я и С А Ш А сидят на стульях у двери. С Е М Е Н — за отдельным маленьким столиком. Рядом — Н А Д Я.