Некромант . Трилогия
Шрифт:
– Вот оно значит как… — протянул Иффа и перехватил арбалет поудобнее. — И давно ты это?.. — Двумя пальцами левой руки он изобразил клыки, а затем, чтобы придать этой конструкции максимальное сходство с оригиналом, потряс ими у рта.
– Шестой день, — ухмыльнулась Осси, потихонечку продвигая руку к жезлу на поясе. — А что? Тебя это смущает?
– Да, нет, вроде… — мужичок задумчиво почесал в затылке. — Не особо. Мне до этого дела как-то нет. Стой, где стоишь, и все ладно будет. И руку… — он дернул арбалетом.
Сдвоенное
Ко всему, от двузубого острия вверх тянулся тонюсенький дымочек. А поскольку железо, как известно, не горит, то и дыма от него никакого быть не должно. А коль так, — значит, было там помимо стального сердечника еще что-то…
Проверять же на собственной шкуре, во что там такое добрый человек Иффа арбалетный болт макнул, перед тем как его снарядить и в живот леди Кай нацелить, пока не особо тянуло… А ну, как были там не витамины, а что-нибудь вредоносное и для здоровья губительное. В общем, Осси послушно замерла и смущающие собеседника помыслы о жезле на время оставила.
– Во-во, и руку-то подальше… А то, не ровен день, сорвется болт-то… Знаешь, как оно бывает?
Осси кивнула — «знаю, мол, — у самой сколько раз арбалет сам палил, я и хотеть-то — не хотела…»
– Вот и ладненько, — ухмыльнулся, обнажив неровные желтые зубы, мужичок. — Хорошо, что ты понятливая…
В разговоре наступила пауза.
Она повисла в воздухе, никем и ничем не нарушаемая, постепенно обретая силу предвечного положения вещей и превращаясь в хин-хлиф [43] .
Первым из этой неловкой ситуации выбрался Иффа. Причем, сделал это способом для леди Кай несколько неожиданным.
– Продай мне, — он качнул арбалетом в сторону Мея.
43
– патовая позиция при игре в серклеш, когда все мыслимые ходы сторонами уже сделаны, ни к чему хорошему не привели, и изменение позиции уже невозможно.
– Что? — Не поняла Осси.
– Продай, говорю… Этого…
Осси оглянулась на Мея, посмотрела, будто видела в первый раз, а затем повернулась и изумленно уставилась на владельца умопомрачительных оранжевых портов.
– Зачем?
– Как зачем? — удивился Иффа. — А что я, по-твоему, тут делаю?
Это был вопрос вопросов. На пятак золотом был вопрос. А ответ на него тянул, надо полагать, на десяток таких кругляшков — не меньше. Вот только ответа этого Осси не нашла, а посему тупо, как эхо повторила:
– А что ты тут делаешь?
Теперь
– Ты что, серьезно?
– Серьезно что? — Разговор все больше походил на беседу двух тихопомешанных в приюте для дураков…
– Серьезно меня не узнаешь? И не знаешь кто я?
Осси помотала головой, судорожно примеряя оранжевые порты на всех своих знакомых, начиная от соседского шалопая Заха и заканчивая — помилуй Странник великодушный — его величеством Норвиком II Бросс. И никому, они, что примечательно не шли. А вот на Иффе, душу его грешную, смотрелись они совершенно естественно, органично, и в другом наряде его представить было, пожалуй, что уже невозможно.
Проделав эту напряженную мыслительную работу, Осси замотала головой с удвоенной силой.
– Нет. Не знаю.
Мужичок пробормотал что-то себе под нос, закинул арбалет за спину, — причем, дымок, что характерно, тут же куда-то исчез, — выставил вперед правую ногу, и важно выпятив нижнюю губу, церемонно поклонился:
– Иффа Тас — торговец мертвецами. К вашим услугам. — Застыв на несколько мгновений, которых, к слову сказать, леди Кай не хватило, чтобы переварить это откровение и прийти в себя, он расслабился, закатал губу обратно и уже обычным для него тоном прогундосил: — Тока ты это… не балуй все ж таки…
– Не буду, — о том, чтобы, как он выражался — «баловать», леди Кай даже и не помышляла.
– Слово?
– Слово, — пообещала Осси, и чтобы искренность ее не вызывала ни малейших сомнений опустилась на землю. Хотя, если честно, то просто стоять надоело.
– Ну и ладненько. И эта… держись подальше… А то мало ли… — Но похоже, что слова леди Кай было ему достаточно, потому что об арбалете своем он более не вспоминал и тоже уселся, привалившись к стене, и нисколько не заботясь о сохранности своего оранжевого великолепия.
А Осси продолжала хлопать глазами и уговаривать себя, что все это происходит с ней на самом деле и, что бред этот ей не снится и в голодной горячке не является.
«Не снится и не является», — подтвердила Хода, для которой душевное спокойствие ее подопечной было не менее важно, чем физическая целостность и кондиция.
И все же поверить в происходящее было трудно, а посему Осси решила на всякий случай уточнить — не упустила ли чего и не ослышалась ли:
– Простите… еще раз — чем торговец?
– Не чем, а кем, — важно поправил Иффа и, кажется, снова собрался вскочить и выкатить свою церемониальную губу, но в последний момент передумал. — Торговец мертвецами, — и, видя, что леди Кай все равно не втыкается и, вообще, — безмерно далека от просветления, терпеливо, как ребенку пояснил: — Мертвецы — это люди, или звери… Только, которые уже умерли. Не живые, в общем… Понятно?
Леди Кай кивнула:
– Понятно…
– Ну вот! — Обрадовался Иффа. — Теперь ты знаешь, кто я. А ты?