Некромант . Трилогия
Шрифт:
Ветер ударил еще раз… другой… А потом забава эта ему надоела, и он помчался куда-то дальше по своим делам, оставив леди Кай раскачиваться на страховочном тросе, потихонечку приходя в себя.
– Ну все что ли? Накачалась-накружилась? — Что-то маловато было сочувствия в этом скрипящем брюзжании… — Давай уже дальше…
И Осси дала! Оставшееся до края острова расстояние она преодолела за три гигантских тщательно выверенных прыжка, ни на волосок не отклонившись от намеченного маршрута, и проделав это практически на одном дыхании. Злость, милые господа, она порой такие чудеса творит…
Вопреки ожиданиям дорога наверх
Пару раз она срывалась и повисала на страховке, одним махом проиграв своему восхождению десяток-другой с таким трудом отвоеванных ардов, и все начиналось сначала. Пот заливал глаза, ветер лупил со всей силы, отчаянно защищая парящую в воздухе скалу от наглых посягательств, а оставленный на время внизу хилависта надрывался истерическим визгом о невыносимой горечи одиночества и немыслимом вероломстве престарелых смутительниц. Но постепенно голос его тонул в глубине и становился все тише, а это означало, что Осси медленно, но неуклонно приближается к заветной цели, и недалек тот день…
Стена закончилась в тот момент когда солнце уже подползало к зениту, а сил у леди Кай почти не осталось. С трудом перевалившись через край она откатилась в сторону и развалилась на теплом, почти горячем песке.
Остров был пуст. Встречающих не было. Ветра тоже не было, а было только нежное солнышко и невероятный безграничный покой. А главное — никуда не надо было больше ползти, карабкаться и взбираться.
Идиллию нарушила Хода:
«Надо его забирать. Пока он всех тут не переполошил своим ором».
– Ором? — Удивилась Осси. — Я ничего не слышу.
«Зато я слышу. И хорошо, если я одна, — визжит, как оглашенный. Поднимай его, пока тут к нам со всех Ступеней не сбежались».
Осси вздохнула, нехотя поднялась, и направилась к краю.
Тянуть пришлось долго. Корзина была тяжелой и постоянно цеплялась за стену, так и норовя опрокинуться и потерять драгоценный груз, а потому приходилось то и дело останавливаться, стравливать натянутый как струна трос и начинать заново. Так что когда она показалась наконец над краем пропасти, ладони у леди Кай просто горели огнем, а ноги подкашивались от напряжения.
Хилависта сидел в своем гнезде насупленный, надутый, и даже вроде покраснел слегка от распирающего его неудовольствия. Не дожидаясь пока Осси перетащит корзину подальше от края, он вывалился наружу, встряхнулся, как блохастый пес, крутанулся в разные стороны, обозревая окрестности, и, заявив, что «погано тут», рванул вглубь острова.
Вздохнув и наградив стремительно удаляющийся пузырь весьма сочным эпитетом, Осси поплелась следом.
Остров был мал. Не больше ста шагов в поперечнике — то есть в десятки раз меньше, чем казался снизу, а как это получалось, и зачем оно так нужно было, — думать не хотелось.
Поверхность его была гладкой как стол, напрочь лишенной какой бы то ни было растительности и аккуратно засыпанной мельчайшим и белым, как снег, песком, покрывавшем все обозримое пространство от края до края. Лежал он плотно — во всяком случае следов на нем практически не оставалось, так — небольшие вмятинки, и на удивление ровно, будто следили за этим во все тридцать три с половиной глаза. И ветер был
Единственным, что нарушало унылое однообразие этой небольшой и занесенной высоко в небеса пустыни, иначе говоря, — единственной вертикалью в этом абсолютно плоском и белом мире была арка.
Или, если вам это угодно, — врата. И выглядели они как маленькая, очень аккуратная и открытая с двух сторон часовенка.
Небольшое — в полтора человеческих роста строение с куполообразной крышей было увенчано длиннющим и неправдоподобно узким шпилем, взметнувшимся в высь огромной острой иглой. Никаких окон, барельефов, рун и прочих украшений у часовни не было и в помине. Ровные гладкие стены, сложенные из ослепительно белых каменных блоков, — вот и вся, понимаете, несложная небесная архитектура.
Изысканная лаконичность постройки с лихвой компенсировалась крайне реалистичной скульптурной композицией, расположенной непосредственно перед входом. По обе стороны от арочного проема застыли изваяния мантихор — диковинных зверей, напоминающих жуткую помесь гигантского льва и полночного афира [57] , наводящего ужас на жителей восточных предгорий.
Оскаленные морды каменных тварей во всей красе демонстрировали огромные клыки, свисающие вниз, чуть не до самой земли. Их распахнутые перепончатые крылья, заканчивающиеся нешуточными когтями, казалось, готовы были ударить по воздуху в любой момент, а над туловищами этих красавцев изогнулись в весьма недвусмысленной позе мощные хвосты, с острыми изогнутыми шипами на концах.
57
Летучая змея. Взрослые особи достигают иногда до 8 ардов в длину. Очень ловкая, умная и злопамятная тварь, к счастью не ядовитая. Добычу обычно убивает, сдавливая ее своими кольцами. Обладает очень мощными зубами, способными прямо на лету вырывать огромные куски из тела жертвы.
Вокруг всего этого хозяйства постоянно ломая траекторию своего движения под самыми немыслимыми углами шнырял хилависта. Шнырять — шнырял, но внутрь, правда, хвала Страннику, пока не лез.
Закончив, наружный осмотр, он замер в нескольких шагах от часовни, оглядел ее еще раз с гордым видом первооткрывателя и еще больше раздувшись от переполнявшей его важности изрек:
– Иди сюда. Я вход нашел.
Осси в сердцах плюнула на белоснежный песок и побрела к нему, бормоча себе под нос:
– Вход он нашел… Ну надо же…
«Ага, — тут же откликнулась Хода. — И ведь сам нашел. Без всякой подсказки…»
Изблизи скульптуры выглядели ну точно как живые, а налитые кровью глаза каменных монстров двигались вслед за девушкой, ни на миг не выпуская ее из поля зрения. Взгляды эти ничего хорошего не сулили, хотя сами крылатые зверюги пока не шевелились.
«Это всего лишь иллюзия, — прокомментировала Хода, заметившая, что пальцы ее хозяйки вцепились в рукоять Гасителя. — Можно сказать, — для красоты и пущей убедительности».