Некромант. Новелла о непутёвой ученице
Шрифт:
На палубе с широкими щитами в руках и бронзовыми масками на лицах стоял десяток морской стражи, призванный защитить экипаж в самых непредвиденных ситуациях. Это были отборные мертвецы. Между ними бегали матросы из числа живых. Так повелось, что на флоте уход за корабельными снастями и управление судном доверяли только живым, как бы тяжело это ни было. Лишь гребцы – нежить. И стража.
Впереди быстро приближался, качаясь на серых тёмных и при этом тёплых волнах, ещё один корабль.
А я стоял у самого борта, вцепившись руками в дерево перил. Море было не моей стихией,
Рядом стоял высокий худой мужчина, одетый в багровую тогу моей гильдии и лёгкий кожаный торакс, изображающий мускулистый человеческий торс. Бесполезная, но красивая игрушка, способная защитить только от удара кинжалом. На тощей шее качался серебряный жетон некроманта второй степени, а сам он широко расставил ноги, положив ладони на пояс. Гортатор – тот, кто управляет гребцами – всю жизнь проводит в плаваниях.
Он не шевельнулся, но было видно, как вёсла одновременно оторвались от воды, роняя многочисленные струи, как черепица домов после дождя. А потом они так же слаженно втянулись внутрь.
Мгновение спустя над волнами поднялся громкий треск, и трирема дёрнулась, как морской конь, которого потянули за поводья. Тяжёлое судно всей своей мощью ударило по касательной в чужой борт, и сейчас с наслаждением ломало чужие весла окованным медью носовым тараном.
На галере Северной империи гребцы были живыми, и им сейчас перемалывало кости рук и рёбра обломками рукоятей вёсел. Над морем взмыли крики боли, стремясь стать чайками и улететь отсюда подальше.
– Перехватывай! – прокричал сквозь треск худой коллега, протянув мне руку ладонью вверх.
Я хлопнул по ней своей, словно в приветствии, но на самом деле это ритуал передачи контроля. Сейчас незримые нити, тянущиеся к нежити, быстро вплетались в мою паутину.
– На абордаж! – закричал капитан.
Я прищурился, отдавая мысленные команды. В то же время из двух выходов с нижних палуб начали вереницами выбегать гребцы в деревянных масках, вооружённые короткими клинками. Несколько из них схватили абордажные мостики с крючьями и понесли к борту. По ним две сотни мёртвых солдат переберутся на обречённый транспорт северной империи Нальта, везущий войскам бинты и лекарства, подстилки и оделяла, пополнение редкими специалистами и ценный инструмент. Война – это не столько схватка один на один, сколько подлая игра с отравленными кинжалами и краплёными картами. Много из этого никогда не станет достоянием потомков, никогда не будет вписано в историю. Потомкам достанутся лишь битвы героев.
– Дядя Ир, – произнёс вдруг некромант звонким девчачьим голосом, – а ты раньше плавал на больших кораблях куда-нибудь далеко-далеко?
Я протёр лицо и поглядел на свою племянницу, выдернувшую меня из пучин воспоминаний. Она стояла на пристани рядом со мной, с восторгом глядя на многочисленные суда, качающиеся на лёгкой волне под крики чаек и мешанину человеческих голосов.
Люди
– Твою мать, я же сказал это на нижнюю грузить!
– Нет, нет и ещё раз нет! Выходим только завтра! Мне плевать, что ты не успеваешь!
– Купи ещё два пуда солонины!
– Тяни! Ещё! Ещё!
Голоса смешивались в единое целое, озвучивая душу самого порта, как если бы он был живым существом.
– Разок катался на прогулку. Ну и в столицу не единожды. Я же там учился, – с ухмылкой ответил я Мире.
Не рассказывать же ей о резне, где я выглядел немногим лучше пирата на государственной службе.
– Ну, в столицу, – протянула племянница, отмахнувшись от меня. – В столицу и я плавала. До неё всего-то три дня вдоль берега. А вот так, чтоб на край света?
– Нет, – ухмыльнулся я.
– Тебя зовут, – вдруг встрепенулась Мираэль, развернувшись на месте так резво, что подол туники взметнулся.
Я обернулся. И в самом деле, к нам шёл пожилой мужчина, сопровождаемый массивным телохранителем, который поглядывал по сторонам, положив ладонь на эфес клинка, и рабом-писарем.
Мужчина в белой официальной тоге, прошитой золотыми нитями по краю, ещё не впал в старческую немощь, а седой волос придавал больше мудрости во внешнем виде.
– Господин Орса, – сильным с лёгкой хрипотцой голосом произнёс он, вытянув руки для приветствия.
Я сделал шаг к нему, немного наклонившись, дабы подставить плечи под сухие ладони. Ох уж эти политики, всегда стараются делать всё по ритуалам, даже если самих ритуалов в миру почти не встретишь.
– Рад вас видеть, господин сенатор, – произнёс я, дождавшись, когда жилистые, но сильные пальцы сначала сожмутся на моих плечах, а потом отпустят их.
Так раньше старшие приветствовали младших.
– А это, полагаю, твоя племянница Мираэль, – продолжил сенатор, не столько спрашивая, сколько произнося своё утверждение вслух.
Старик снова поднял руки и опустил их на плечи девушки, пробежавшись глазами по её лицу.
– Здравия вам и успехов во всех начинаниях, – тихо ответила Мира, склонив голову, как того требовали приличия.
Но я при этом едва сдержал улыбку, когда старик как бы невзначай нырнул взглядом в открывшийся зазор в лёгоньком платьице. Что говорится, и этот старый кобель туда же.
– Корабль отправится в плавание только с рассветом, поэтому приглашаю вас отобедать со мной, – продолжил сенатор.
– Мне бы не хотелось тратить время, – ответил я. – Нам нужно купить учебные принадлежности.
– Как интересно, – протянул старик, – позвольте вас сопроводить. Всегда было любопытно, как учатся некроманты.
Я снова едва сдержал улыбку. Это старый хрыч прекрасно знает, как мы обучаемся. И он даже не спросил, кто и чему будет учиться. Ему, разумеется, всё своевременно донесли. Но посылать его в дальнее странствие неприличного толку будет слишком грубо, всё же не торговец рыбой, и поэтому придётся смириться. Благо торговые ряды тут же, рядом с портом. Удобно, когда рынок большой и один.