Некромантка

Лакман Дарья

— Гурам! — позвала некромантка, вытаскивая кинжал и поднимаясь на ноги. Мужичок заглянул в сарай.

— Да, госпожа?

— Вы где его нашли? Как именно? — она размяла затекшие колени, проверила лезвие.

— Дык, как обычно, на лавке у плетня валялся. Думали, что опять наклюкался и спит, а как попытались растолкать, так и поняли, что холодный давно уже бедняга. А окровавленную штанину увидали и поняли, что дело не чисто.

— И не слышал никто ни криков, ни возни?

— Нет, госпожа.

— Ясно. Готовьте костер, Гумар. Сжечь надо будет тело… — она повернулась к телу и едва успела подставить кинжал, как на нее кинулся бывший

пьяница. Упырь напоролся на лезвие, не разбирая ничего и ничего не боясь. Тварь повалила девушку, пытаясь дотянуться зубами до любого участка плоти. Имельда от удара прикусила язык, и промахнулась. Вместо ямочки под ключицами всадила кинжал в легкое. Упырь взвыл и дернулся, снимаясь с ритуального лезвия. Имельда саданула ногами, помогая твари отлететь от нее. Хрустнуло еще раз — упырь запнулся за инструменты и завалился на них, насадившись плечом на грабли. Но в отличие от посеребренного кинжала, грабли были ему нипочем.

Гурам как стоял, наполовину сунувшись в сарай, так и замер, с широко распахнутыми глазами от страха. Имельда подорвалась с земляного пола и рявкнула на мужика:

— Ну, чего встал!? Живо за огнем и дровами! — повторять дважды не нужно было. Мужик быстрее ветра рванул из сарая. Как и упырь. Только ему не нужна была дверь. Проломив стену, он стремительно рванул в лес. — Как живехонький! Словно и не было многолетнего пьянства, — ворчливо проговорила девушка и бросилась в погоню, по пути сплевывая кровь, — надо было сразу башку отрезать! Глупая курица, чтоб тебя! — она бежала следом за упырем, который, словно целенаправленно, двигался в нужном ему направлении. — Да куда ж ты рванул-то!? Что за чудеса, чтоб тебя, — ругаясь, Имельда пыталась продраться сквозь кустарник, хлюпая ногами по сочной почве, которая постепенно превращалась в топь. — Я здесь, тупое ты создание, сюда иди, куда ты прешь?!

Но упырь стремительно шел все дальше. И его ни капли не смущала ни разорванная штанина, ни прохлада сумерек, ни вода под ногами, ни кусты, что царапали кожу. А вот Имельде все это очень даже мешало. Она бросала тревожные взгляды на небо, стремительно замедляясь, и вскоре остановилась. Воды было уже по колено, исцарапанные щеки горели огнем, а упырь давно скрылся из виду.

Вокруг стояла тишина, которую разбавляли только ненасытные комары, которым все было нипочем.

— Кровопийцы проклятые, — шлепнула ладонью по щеке Имельда, непонятно кого ругая: упырей, комаров или всех сразу. Тяжело вздохнув, девушка решила, что лучше не соваться на болота на ночь глядя, а потом развернулась и направилась обратно, уже не так быстро.

Из сосредоточенной задумчивости ее вывел тихий всплеск где-то недалеко. Она остановилась и прислушалась, оглядываясь. Небо темнело постепенно, но около горизонта было все еще светлым и теплым. Имельда сконцентрировалась и всмотрелась в заболоченную местность. Она стянула с рук перчатки и нарисовала в воздухе пару замысловатых фигур. Они вспыхнули нежно-розовым светом и рассеялись в пространстве.

Заклинание на обнаружение нежити в непосредственной близости вернулось спустя секунд десять, и Имельда выругалась. Судя по всему, ее окружали со всех сторон не меньше восьми упырей.

— Твою то мать. Сука, сука, сука, — она стала стягивать к себе энергию с округи, скручивая ее в тугой шарик, и стремительно пошла в ту сторону, где была прореха в упыриной цепочке. В какой-то момент она остановилась и стала читать другое заклинание, отпуская энергию из рук, превращая ее в белесый туман. Он

обволакивал кусты, гнилые кочки с пожухлой растительностью, стволы деревьев и старые редкие пни.

Уже через несколько минут такой нервной ходьбы, девушка заметила два белесых тела, целенаправленно идущих к ней. Они тоже ее заметили и тут же ускорились. Сердце забухало в груди, ускоряя кровоток и разгоняя адреналин по телу.

Имельда оставила белый туман и снова стала стягивать к себе обычную подвластную только ей мертвую энергию. Когда голодные упыри были на расстоянии вытянутой руки и даже в сумерках можно было разглядеть их красно-синюшный оттенок (уже успели напиться крови), Имельда отпустила тугой энергетический пучок в сторону первого упыря, отшвыривая его в сторону, и занялась вторым.

Уворачиваться от стремительных атак стоя по колено в трясине было задачей не из простых, но все же Имельда справилась, и, когда отброшенный упырь уже поднялся и кинулся к своей добыче, некромантка откинула первый труп в воду. На несколько секунд болотная муть поглотила тело, а потом оно безжизненной окончательно умерщвленной тушей всплыло и осталось плавать на поверхности.

Второй замахнулся, пытаясь вцепиться прямо в лицо, но Имельда швырнула в кровопийцу черный сгусток заклинания гниения. Черная пульсирующая масса попала прямо в раздутую голову и вновь отшвырнула верещащую тварь в воду. Но не успела Имельда перевести дух и обрадоваться, что справилась, как почувствовала крепкую хватку на ноге, и тут же ее дернули вниз, выводя из равновесия. Испугавшись от неожиданности, с чисто женским визгом некромантка шлепнулась в воду, и та поглотила ее с головой. Муть забурлила от схватки, над поверхностью появилась нога, потом рука, снова нога, но уже упыриная. Имельда вынырнула на секунду, показываясь из-под воды, судорожно вздохнула, но гнилые руки тут же утянули ее обратно. Справа рядом металась из стороны в сторону тварь, пытаясь сбросить со своей головы кислоту, что разъедала не хуже серебра, но не убивала мгновенно.

Имельда вынырнула, жадно вдыхая и одновременно неистово нанося удар за ударом куда-то в тушу под воду. Тварь уже не шевелилась, девушка нанесла последний удар и потеряла равновесие, увязнув ногой в трясине, неловко осела в мутную вонючую воду, отдуваясь и отплевываясь от грязи, набившейся в рот и нос. Кинжал остался торчать в туше.

Нещадно ругаясь, она поднялась, вытащила кинжал и с раздраженным рычанием метнула его в вяло трепыхающегося упыря, от головы которого осталась только нижняя челюсть да шея. Имельда протерла глаза и развела налипшие на лицо волосы по сторонам, осматриваясь и прислушиваясь. На нее напала икота из-за того, что она нахлебалась грязной воды вперемешку с воздухом. Сердце бешено колотилось, руки тряслись. Девушка добралась до поверженного последним упыря и выдернула из него кинжал. И только после этого прислонилась к стволу несчастно выглядящего деревца.

— Вот дерьмо, — трясущимися от боли руками, она отвела разодранную ткань штанов в сторону, пытаясь разглядеть рану. Под водой она успела только почувствовать дикую боль, но так и не поняла укусили ее или поцарапали. Хотя разницы особой и не было, все равно любая из этих ран смертельна, но зато сейчас было видно, что это укус. — Дело дрянь…

Она вытащила из кармана лоскут тряпки и обмотала рану, после чего осмотрелась и замерла. Вдалеке маячили белесые тела. Парочка слонялась туда-сюда, двое просто стояли, но Имельда нутром чувствовала, что это не все.