Некромантка
Шрифт:
— Да, Гурам, — Имельда слегка хлопнула внешней стороной руки по груди мужчины, радушно улыбаясь, — Будьте спокойны. Решим вашу проблему, разберемся, не переживайте.
— Хорошо, спасибо, госпожа, — он снова поклонился Имельде, а следом и Крамешу, — и вам, господин, от деревни всей нашей большое спасибо!
— Ага, — кивнул равнодушно Крамеш, — пожалуйста. Обращайтесь.
— Идемте, идемте, Гурам, упырь заждался.
Уже через час, сидя вдвоем на козлах, они спокойно ехали сквозь поля. Имельда расспрашивала мужичка, а тот вел свою кобылку по проторенной дороге.
— Так, подытожим,
— Все верно, госпожа.
— Труп где?
— Чей?
— Пьяницы, Гурам. Чей же еще.
— А, дак это… Ну, в сарае пока лежит. Заперли от греха по дальше. А то мало ли. Мы, госпожа, хоть и деревенские, а грамоте обучены, читали кое-чаво, знаем, шо надо к вам идти.
— Ага, молодцы. Только надо было еще при первом нападении на скотину идти к нам. Чего тянули то? Коллекцию из мертвых животных собирали что ли? Да и сарай не удержит упыря. Если, конечно, это упырь, а не что-то другое, — она озадаченно почесала затылок. Слишком частые нападения для упыря. Только если он не один… Но заранее тревожить деревенского жителя девушка не спешила.
— Да мы ж думали, шо енто зверье лесное повадилось к нам. Капканы ставили, дежурных опять же назначали…
— О, еще и дежурных… Ужин на блюде, — прокомментировала Имельда, покачав головой. Ох, уж эти инициаторы деревенские.
— Мы ж думали, шо зверье! Шо сами справимся…
— Да поняла, поняла. Долго еще до деревни? — девушка смотрела, как солнце медленно тянется к горизонту, но до заката было еще около трех часов.
— Ну, мы около половины проехали, госпожа Имельда.
Некромантка тяжело вздохнула. Ночью с упырями встречаться не хотелось.
Доехали до деревни примерно за час, когда солнце уже клонилось к закату, но было еще все же светло. Из деревенских навстречу попалась стайка любопытной ребятни, которая хотела поглазеть на городского некроманта. Они бежали вслед за телегой, гомоня и смеясь. Имельда лишь улыбнулась им, помахала рукой и отвернулась, когда дети отстали от телеги. Из чьего-то двора выглянула женщина — мать одного из оболтусов — увидела, кто приехал в деревню и тут же заорала на детей.
— А, ну-кась быстро по хатам, шпоня!
— Для деревни, в которой нападают на животных и людей, у вас как-то слишком оживленно. За детей не боитесь? — спросила Имельда, когда уже отъехали на приличное расстояние и девушка успела осмотреться. Она не могла сказать, что здесь было как-то по-особенному напряженно, страх не витал в воздухе. Люди просто занимались привычными делами, вели хозяйство, работали в огородах и полях.
— Дык, а чего днем бояться? По ночам же грызут всех. А ночью все по домам сидят, закрываемся, запираемся. Опять же, дежурные следили за деревней.
— Ага, и одного утащили. Ох, интересные вы люди, Гурам.
— Ну, а, как, госпожа, быть? За нас работу нашу никто не сделает. Животинку не накормит, посевы не польет, пока мы по хатам прятаться будем.
Имельда не ответила, глядя на дома. Она понимала. Когда-то она и сама жила такой
— Госпожа! — позвал Гурам. Имельда моргнула, сбрасывая наваждение, взгляд стал осмысленным, и она повернула голову к мужчине.
— Да, иду.
— Милка, иди в дом! — гаркнул мужчина девочке через забор, и ее как ветром сдуло.
— Дочка? — Имельда прошла вдоль ограды за мужчиной.
— Она, — с отеческой любовью протянул он.
— Дар в ней есть. Через пару лет лучше в школу городскую отдайте. Куда идти?
Гурам пару раз хлопнул глазами, осмысливая новую информацию. Имельда махнула у него перед лицом:
— Гура-ам, — повторила, улыбнувшись, — Куда идти?
— Ах, да, да, вон туда, сарай там.
К забору позади всего участка притулилась достаточно большая деревянная постройка, такая же крепкая, как дом, забор и сам мужчина.
— Хороший вы хозяин, Гурам. Все у вас как надо, — похвалила Имельда, оглядывая постройку.
— Спасибо, госпожа, — мужчина зарделся, непривычный к комплиментам от женщин. Нервно пригладил русые вихры и надел шапку.
— Стойте здесь лучше. Я сама осмотрю труп.
— Как скажете.
Он снял с двери засов и навесной замок и отворил широкую дверь настолько, чтобы можно было войти, но не больше.
Имельда, молча, зашла, положив руку на кинжал в ножнах, но пока не достала его. Справа лежало сено. Под крышей хранились мешки с прошлогодним зерном. На балках висели пучки трав и сухие веники для бани. Слева в сарае стояла телега, разный рабочий инвентарь, веревки висели на стенах и прочая снедь.
Имельда прошла мимо телеги и остановилась, оглядывая труп, что лежал на пустом мешке. Она озадаченно изогнула бровь, даже не подойдя к бывшему пьянице. В потемках сарая было отлично видно, что тело цело и невредимо. Никаких явных травм не было, ни укусов, ни оторванных конечностей, ни вырванных кусков плоти. Девушка подошла и присела рядом. Левая нога заинтересовала девушку больше всего. На бедре было заметно небольшое темное пятно. Совершенно не стесняясь и не обращая внимания на запах, она распорола на мужике штанину.
— Хм, — вздохнула девушка, обнаружив на бедре приличный укус с необычным кровоподтеком. Серые прожилки вен шли в разные стороны, красного цвета не было. Грязно-серое пятно на фоне бледной синюшной кожи. — Это кто ж тебя так спокойно высосал то? И почему ты не сопротивлялся? Неужели настолько пьяный был? — задала риторические вопросы, пытаясь разобраться в остатках ауры, но среди этих гнилых кусков некогда бывшего полотна души уже мало что можно было разобрать, кроме разве что того, что это точно повлекло за собой последствия, и несчастный уже был в процессе обращения в упыря обыкновенного. Но, судя по состоянию его гнилых нитей, до завершения еще было достаточно времени.